Глаза королевы хищно блеснули, она подалась вперед.

— Ах, кто бы мог подумать! Каков мерзавец, — воскликнула она с фальшивым негодованием. — И есть доказательства?

— Пока нет. Ведется расследование. Мы вынуждены действовать предельно осторожно. 

О том, что премьер избавится от несчастной в случае малейшего намека на интерес со стороны полиции, Рой говорить не стал. Ее величество никогда не была глупа, она и так все прекрасно поймет.  

— Что же: вернемся к этому разговору, когда будут, — женщина откинулась в кресле и прищурилась, разглядывая сидящего в соседнем кресле лорда Фицбрука с насмешливым любопытством. Как диковинную зверушку в кунсткамере.

— Чем эта девица тебя так зацепила? — неожиданно спросила она. — Столько стараний, такие риски, угроза репутации. И ради чего? Чтобы взять в жены женщину без денег, связей, положения. Неужели оно того стоит? 

— Стоит, ваше величество. 

— Признаться, я тронута. Ты возвращаешь мне веру в людей. Приятно видеть, что в мире еще остались мужчины, способные на благородные безумства, — королева позвонила в колокольчик, давая понять, что аудиенция окончена, и протянула руку для прощального поцелуя. — Возвращайся с добрыми вестями, мой мальчик. Я уже мечтаю посмотреть на женщину, способную зажечь в сухаре вроде тебя подобную страсть.   

*** 

Аншлер оказывается прав. Мне понравилось. 

И легкий десерт, и беседа у окна, когда внизу проплывают города, леса, ровные квадратики возделанных полей.

И завод, на который полуэльф привез меня: лязгающее, плюющееся дымом чудовище, словно перенесенное в пасторальный пейзаж из какого-то стимпанкового фильма. Латунь и шестеренки, оглушающий грохот механизмов, рабочие в картузах и комбинезонах, снующие по цехам. На контрасте с моей почти кустарной мануфактурой размах производства впечатляет. И подавляет. Я уже в который раз осознаю разрыв в наших возможностях Пожелай он того, Аншлер мог бы размазать меня одним пальцем, как муравья. 

И нет — Генри Фордом этого мира мне не стать. Тут уже есть один. 

Почти часовая экскурсия заканчивается там же, где начиналась. В столовой личного дирижабля. Панорамное окно позволяет полюбоваться на весь заводской комплекс, раскинувшийся по двум берегам реки. 

— Ну как тебе? — в глазах Аншлера застыло выжидательное выражение. Смешно, но кажется миллиардеру действительно важно, что я думаю о его производственных мощностях.

— Впечатляет. Очень. Вот только… — я разглядываю трубы, чадящие черным дымом. От выбросов небо над заводом кажется грязным, словно покрытым жирной копотью. Перевожу взгляд на реку, ощутимо меняющую свой цвет ниже по течению и мне хочется оттаскать собеседника за уши. — Неужели так трудно поставить хотя бы очистные заклинания?

— Зачем? Это не даст больше прибыли. 

Ох, прямо чем-то знакомым повеяло… Сразу вспоминается Карл Маркс с его незабвенным: “Нет преступления, на которое не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли”. 

— Я понимаю, что это не твой родной мир. Но тебе здесь жить. Дышать этим воздухом, летать в этом небе. 

Аншлер усмехается.

— Ну, положим, где живу я воздух чистый… 

Усилием воли я изгоняю кровожадные мысли и начинаю лекцию. О конечности ресурсов, о тонких взаимосвязях любой экосистемы. Вспоминаю примеры из родного мира, привожу аргументы. Аншлер сначала слушает, а потом обрывает меня на полуслове. 

— Принимай мое предложение, и я позволю тебе заняться этим вопросом.

— Что?! 

— Выделю бюджет, выдам все полномочия. Устроишь здесь все по своему вкусу, как принято в вашем мире. 

Он явно не понял ни слова из моего рассказа. Просто не захотел.

Зато прекрасно понял, что для меня это важно. Теперь будет использовать, как еще один рычаг давления. 

Запал пропадает. Я отворачиваюсь, снова ощущая себя мошкой рядом с великаном. 

— Кстати, я забыла тебя поблагодарить. 

— За что?

— Масла, который ты прислал. Спасибо, они прибыли очень кстати.

В глазах Аншлера мелькает искреннее недоумение, а потом на лице появляется кривая улыбка.

— Ах да… масла. Был рад помочь… — он издает немного искусственный смешок. — Готова к еще одному путешествию? 

— Куда? 

Я бросаю быстрый взгляд на часы на стене. Перелет и экскурсия по заводу отняли прилично времени, стрелки приближаются к двум пополудни, и желудок все настойчивее напоминает, что время обеда. 

— В столицу, тут недалеко. Прогуляемся по центру, перекусим в моем любимом ресторане. 

— Я без дуэньи, — со вздохом напоминаю я. — И на экскурсию по столице не наденешь вот это — небрежно киваю на халат и респиратор, которые он выдал мне перед посещением завода. 

— И что?

— Моя репутация… 

— Брось: кто тебя знает в столице? 

— Никто. Зато все прекрасно знают господина Аншлера. Мне не нужны сплетни. 

— Не переживай, найдем для тебя шляпку с вуалью. Будешь “таинственной спутницей скандально известного миллиардера”, — он подмигивает. — Всколыхнем немного столичное болотце. Светские сплетники снова перевозбудятся, мамаши, мечтающие пристроить дочерей опять начнут забрасывать меня приглашениями. Ну же, Даяна! Ты ведь до сих пор не видела столицы?

В голову приходит мысль, что предложение полуэльфа — отличная возможность встретиться с владельцем склада. В сопровождении Аншлера купец точно не осмелится вытолкать меня взашей. 

— Ладно, уговорил. Но только если мы потом нанесем визит господину Бердальсону. 

— Кому? 

— Купцу, у которого ты приобрел масла… — недоумение на лице миллиардера наводит на нехорошие подозрения. — Или это не ты?! Ты солгал?! 

Полуэльф раздраженно закатывает глаза.

— Разумеется я! Но ты же не думаешь, что я помню имя каждой мелкой сошки, у которой что-то покупаю? 

— Извини… паранойя.

Логично, что он не помнит, скорее всего, Аншлер и не покупал масла сам —  просто отдал распоряжение секретарю. 

Да и кто бы еще мог прислать мне такой экзотический, возмутительно дорогой подарок? 

Он снисходительно кивает.

— Извинения приняты. Так что — в столицу.

— В столицу.

Знала бы я к чему это приведет. 

— И помни: если еще раз увижу, как кто-нибудь из ваших святош рыскает по моему дому, я вернусь и вырву твое сердце, — призрак наклонился ближе, обдав настоятельницу запахом тлена и сырой земли. В черных провалах на месте глаз вспыхнули для жутких красных огня.