— Это не так просто! У нашего ребёнка есть законные права, и опекунский суд следит за их соблюдением. Твой отказ от алиментов или от отступных не пройдёт, тебе это не разрешат сделать.

Она снова перегнулась через стол:

— Тогда будешь платить каждый месяц сколько сможешь. Я не стану пересчитывать.

— Это для тебя рискованно: мои доходы непостоянны.

— Не имеет значения. Ты не понимаешь меня! Мы говорим на разных языках. Я просто не хочу, чтобы из-за этих дурацких отступных ты отрывал от сердца свой «порш»!

Он удивлённо поднял брови:

— Ты это серьёзно?

— Неужели нет?!

Франк медленно встал и взял свою папку.

— Мне не нравится этот снегопад. Если я сейчас же не уеду, то могу здесь застрять. А я не хочу оставлять мою сестру одну в новогоднюю ночь.

Сюзанна сглотнула. Ей не хотелось отпускать его, но как это сделаешь?

Он стоял в нерешительности, глядя на её большой живот.

— Кто там, мальчик или девочка?

— Мальчик, Франк.

— А ты хотела мальчика?

— Да, хотела... Франк, он шевелится! — Она взяла его руку и провела ею по своему животу: — Вот, прямо здесь! Чувствуешь?

— Да... Он меня пнул.

— Не может быть! Ты его неправильно понял. Это он нащупывает педаль газа, — сказала она с улыбкой.

Франк убрал руку.

— Мне пора... Будь здорова!

Сюзанна сидела как оглушённая. Она слышала, как он надевал в прихожей дублёнку. Сейчас он закроет за собой дверь, сядет в свой «порш» и уедет. Глаза её затянулись пеленой слёз.

Но Франк вернулся:

— Извини, я забыл калькулятор. — Он осёкся. — Сюзанна, ты что, плачешь? — Он подошёл к ней и осторожно снял с неё очки. — Это из-за меня?

Она не отвечала.

Франк отложил свою папку и дотронулся до её щеки тыльной стороной ладони. Он чувствовал, что начинает ей верить.

Раздались хлопки. Сюзанна приподнялась с полу у себя на кухне. Должно быть, она в изнеможении заснула.

— Что это, уже полночь?

Рядом с ней на полу лежал Франк. Неподалёку валялись два опрокинутых стула. Повсюду была разбросана одежда, обувь, бельё, валялись осколки разбитой посуды. От калькулятора остались одни обломки.

Он взглянул на часы:

— Без трёх минут двенадцать! Сейчас наступит Новый год!

— Господи, мы чуть не проспали!

— Где шампанское?

— Какое шампанское?

— Ну ладно, давай хоть морковным соком чокнемся! Боже мой, что тут у нас творится? Какое счастье, что вдова Шток глухая!

— С Новым годом, Франк!

— За нашего сына, милая!

Снаружи опять послышался хлопок.

— Идём скорее к окну! А то пропустим грандиозный вурцельбахский фейерверк.

В воздух с шипением взвилась ракета и взорвалась зелёными и белыми огнями.

— Это был новогодний привет Визенмюллеров, они живут за церквушкой, — сказала Сюзанна. — Но это ещё не всё!

— В самом деле? Я потрясён!

Взлетела ещё одна ракета. Раздалась целая серия хлопков.

Сюзанна комментировала:

— А это Вайднеры. У них два сына-подростка.

Затем последовала ещё одна ракета Визенмюллеров.

— Странно, — рассуждала Сюзанна вслух, — что Риндфляйши не стреляют. Обычно они первые начинают.

— Наверно, их свалило коровье бешенство.

— Погоди еще! Они всего лишь припозднились.

Вверх взлетела уже третья ракета Визенмюллеров. Семейство Вайднеров тоже не дремало и взяло реванш: в небе засверкали разноцветные огни. Наконец и Риндфляйши опомнились и давай стрелять красными и жёлтыми огнями. После пяти ракет установилась тишина.

— Значит, это и был большой вурцельбахский фейерверк? — сказал Франк. — Я восхищён!

— Жаль, Штробели уехали со своими тремя детьми, — защищала Сюзанна честь деревни, — а то было бы ещё больше.

— Как! Ещё больше? Да этот Вурцельбах наступает на пятки мировым столицам!

Среди ночи Сюзанна проснулась от тянущих болей в пояснице. Она протянула руку, чтобы нащупать Франка:

— Проснись, кажется, началось!

— Что? Что началось? — заспанно спросил Франк. — Ещё кто-нибудь запустил ракету?

— Роды! Надо ехать в больницу!

— Но... я думал, до родов ещё четыре недели.

— Что делать, началось раньше! Я не шучу.

Она встала и принялась собирать вещи.

— И это в такую погоду! — ворчал он, натягивая брюки.

Не прошло и десяти минут, как они уже садились в её маленький «форд». Франк сел за руль и попытался завести машину. Она не завелась. Он попробовал ещё раз. Двигатель издал только жалкое жужжание.

— На холоде она иногда барахлит, — нервно сказала Сюзанна. — Придумай что-нибудь, Франк!

— Спокойно! — пробормотал он. — Придётся «прикурить» от моего аккумулятора. У меня есть провода.

— А почему бы нам просто не поехать на «порше»?

— В такой снег!

— Ну и что же? Ты же на зимних шинах?

— Нет, у меня нет зимних.

Она воздела руки к ночному небу:

— Почему, ради всего святого, у тебя нет зимних шин?

— Не мог же я предположить, — он тоже повысил голос, — что окажусь в этом Вурцельбахе... в этой дыре.

— Придётся вызывать «скорую помощь»! Схватки уже регулярные, с короткими интервалами.

— Про «скорую помощь» можешь забыть. Дорога на Вурцельбах завалена снегом. Когда теперь её расчистят? Всё-таки новогодняя ночь!

— Но «скорая помощь» пробьётся!

— Пробиться-то пробьётся как-нибудь. Вопрос только, сколько времени у неё на это уйдёт. А потом ещё сколько она будет ехать до больницы...

— Да, это долго, — в отчаянии признала Сюзанна. — А я уже чувствую, что головка ребёнка дошла до тазового дна. Это означает родовую фазу.

— Тогда берём «порш» и молим Бога, чтобы помог прорваться.

Франк осторожно выехал на деревенскую улицу. Дорога была полностью занесена снегом, в свете фар продолжали мельтешить снежные хлопья. Сюзанна тихо застонала.

Через некоторое время они достигли выезда из деревни и добрались до леса. Франк ехал медленно, тем не менее на поворотах его всё же слегка заносило.

— Как же это могло случиться так быстро? — спросил он, нервничая.