Он рискнул отвести взгляд от коридора и посмотреть на труп посреди кухни. Однако из-за яркого пламени зрение уже перестроилось, и не приспособившиеся заново к темноте глаза не могли разглядеть пистолет.

Мимо просвистело еще несколько пуль. На этот раз стрелок целился явно не в самого Кагана, а ему за спину, в пол. Каган сообразил, что противнику, видимо, удалось разглядеть в свете пожара баллоны, стоящие у кухонной двери. Хочет воспользоваться его же оружием.

— Тед, отходи к мойке!

В следующую секунду бабахнул баллончик, и Кагану как будто дали с размаху по ушам.

Оглушенный, он пытался оправиться от шока и, целясь в коридор, увидел, как из хозяйской спальни метнулась темная тень.

«Знает, что у меня патроны на исходе!»

Стрелок — судя по накачанной фигуре, Михаил, — видимо, вставил новый магазин, потому что палил очередями, будто патронов у него без счета.

Получив от Теда предупреждение насчет разбросанных по полу ящиков, он прыгал из стороны в сторону, сбивая Кагану прицел, а сам продолжал стрелять.

Каган выпустил одну пулю, вторую, и сделавшийся враз бесполезным пистолет щелкнул пустым затвором. Уверенный, что доживает последние секунды, Каган бросился на пол и, подкатившись к телу Якова, принялся ощупывать его в поисках оружия. Движения сковывала раненая рука.

Пуля чиркнула о пол, осыпав Кагана фонтаном крошек и окончательно убедив, что жить ему осталось всего ничего.

И все же он продолжал лихорадочно шарить вокруг трупа Якова в поисках пистолета.

В этот самый момент Михаил вдруг ни с того ни с сего запнулся и ничком рухнул на ящик от комода. Упал он как-то странно, однако Кагану некогда было над этим раздумывать. Он потянул из кармана нож и вскочил на ноги.

Специальный крючок зацепился за ткань, и лезвие мгновенно раскрылось.

В броске Каган успел разглядеть, как распростертый на полу Михаил поднимает голову и прицеливается. Каган полоснул противника ножом по запястью, и пистолет стукнул об пол. Каган хотел резануть еще раз, но Михаил успел здоровой рукой ухватить его за лодыжку и дернуть на себя.

Каган рухнул со всего размаха.

Захрустев осколками на полу, он умудрился вскочить на ноги одновременно с поднявшимся и рванувшим вперед Михаилом. Не обращая внимания на боль в раненых руках, они сцепились, скользя на битом стекле. Каган пытался пырнуть противника ножом, а Михаил сопротивлялся, выворачивая ему запястье.

Выверенная точность движений, необходимая для единоборства, сейчас была невозможна — так бешено у Кагана колотилось сердце, — поэтому они с Михаилом просто теснили друг друга, как два диких зверя.

Массивный, накачанный Михаил, пользуясь превосходством в весе, выкрутил Кагану запястье и развернул противника спиной к себе. А потом начал душить, захватив шею окровавленной рукой, и Каган почувствовал, как сдавило глотку.

Раздался грохот.

«Андрей пролез через переднее окно!» — догадался Каган.

Однако вслед за грохотом послышался глухой удар, и Михаила швырнуло вперед.

«Тед его чем-то стукнул!»

Воспользовавшись секундным замешательством, Каган высвободился из смертельной хватки и снова попытался полоснуть противника ножом, но Михаил успел перехватить его запястье. Кагана силой инерции отбросило к задней стене коридора, и он разбил затылком стекло на висевшей там картине.

Еще не оправившись от удара, он сделал попытку двинуть Михаила коленом в пах, однако промазал и попал только в бедро. Русский, пригвоздив Кагана к стене, старался выхватить у него нож. Спецагент с размаху впечатал каблук ботинка в ногу соперника и услышал стон. Справа маячила открытая дверь в кабинет Теда. Напрягая все силы, Каган развернулся вместе с Михаилом и толкнул его в проем.

Натянутый шнур подсек противника под колени, а Каган довершил дело, толкнув его в грудь. Каган всем весом приземлился на поверженного Михаила, вышибая из него дух. Хватка русского мгновенно ослабла, и Каган выдернул руку с ножом.

С яростным криком он вонзил нож — по самую рукоятку — Михаилу в горло и почувствовал, как забился под ним накачанный противник. Он дергал нож в ране туда-сюда, расширяя дыру, скребя по кости, и горячая кровь хлестала по пальцам. Михаил судорожно разевал рот в отчаянной попытке вздохнуть.

Руками он все еще силился спихнуть Кагана с себя, но тут кровь в горле забурлила, и руки ослабли. Каган продолжал вертеть лезвие в ране. Наконец руки противника опустились на пол, по телу прошла судорога, и Михаил замер.

Только тогда Каган выпустил нож. «Андрей!» — мелькнула тревожная мысль.

Шатаясь после бешеной схватки, он побрел туда, где Михаил выронил пистолет. Каган поднял оружие и, добежав до гостиной, пригнулся, целясь в дыры от пуль на переднем окне. На полу валялись крупные куски стекла. Сквозь зияющие щели в комнату летел снег.

Где же Андрей?

В ушах у Кагана звенело. Из постирочной доносился отчаянный плач — для Кагана как сквозь вату.

И тут ему в глаза бросилась необычная деталь: почему-то стекло было расколото только в верхней части. Стрелявший по окну целился исключительно вверх, как будто стараясь причинить как можно меньше вреда.

«Что за?..»

— Берегись! — раздался за спиной крик Теда.

Обернувшись, Каган увидел надвигающуюся на него из кабинета темную фигуру. Из разверстой дыры в глотке Михаила с хрипом и бульканьем толчками лилась кровь. Однако ножа в ране не было. Михаил сжимал его в руке и уже занес над Каганом, когда из кухни на него кинулся Тед. От удара оба, Тед с Михаилом, рухнули на пол. Русский, рассвирепев, попытался пырнуть Теда ножом, тот в ответ задергался и начал вырываться.

Лезвие задело Теда по щеке, и он застонал от боли. Однако вырваться он успел и отполз достаточно далеко, чтобы Каган мог выстрелить, не опасаясь его задеть. Михаилу досталось две пули в правый висок, и когда русский растянулся на полу, Каган уже мог не сомневаться: больше он не встанет.

«Андрей. Где же Андрей?»

Каган снова развернулся к переднему окну.

* * *

Весь взмокший от пота, он дышал учащенно и сбивчиво. На самом деле схватка длилась едва ли пару минут, однако для него время растянулось, как в замедленной съемке.

Малыш надрывался по-прежнему. И вдруг замолчал.

Тут же до Кагана донесся голос Андрея — только уже не из наушника. Едва различимый, он шел снаружи, из палисадника. Андрей явно кричал, но после всех взрывов у Кагана так заложило уши, что приходилось изо всех сил напрягать слух.

— Петр! — раздалось снова. — Ничего не говори! Отключи передатчик!

Каган настороженно молчал.

— Ты меня слышишь? — снова крикнул Андрей. — Отключи передатчик!