Огромную поляну за поселком, на которой испокон веков проводились праздники, заполнили толпы народа. Яркое разноцветье палаток с обилием угощений и напитков, нарядов на любой вкус и возраст, пестрые платья женщин и сдержанные цвета одежды мужчин — все слилось в калейдоскоп веселья и радости. Гремящая музыка, звук лопающихся воздушных шаров, визги и смех детворы, толпящейся у временных павильонов с различными аттракционами, — праздника ждали долго, и люди настроились веселиться от души.

Лена то и дело раскланивалась с родителями своих учеников, с учителями и просто знакомыми. Жор Жорыч, приканчивающий, судя по его умиротворенному виду, не первый шашлык, призывно помахал рукой, приглашая присоединиться. Она, улыбнувшись, провела по горлу ребром ладони, и Симонян с огорчением развел руками.

— Ничего не поделаешь, придется одному справляться. — Он комично надул щеки и обратил взор на следующий шампур.

На противоположном конце поляны Лена заметила Веру, отчаянно жестикулирующую у судейского стола. До жеребьевки оставалось более часа, и Лена стала искать глазами Алексея. Он стоял недалеко от Веры и что-то серьезно говорил в микрофон вертлявому юнцу из районной газеты. Закончив давать интервью, с улыбкой пожал парню руку, и тут же его окружили поселковые активистки во главе с Фаиной, начали теребить и тянуть к столам с сибирскими разносолами. Лена пожалела, что пропустила торжественное открытие праздника. Она его просто-напросто проспала, отец не стал ее почему-то будить, и, если бы не звонок подруги, она вполне могла бы проспать и соревнования.

Поверх голов она заметила, что Алексей напряженно вглядывается в толпу. Поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, он покорно следовал за женщинами. Внезапно их глаза встретились. Лена увидела вспыхнувший в его глазах огонек и вытянувшиеся, словно в поцелуе, губы. Алексей пригладил волосы рукой, его смеющиеся глаза лучились радостью. Лена почувствовала неимоверное счастье: он стал для нее единственным и только ей принадлежащим мужчиной. Ковалев продолжал смотреть на нее, и поселковые кумушки уже завертели головами, чтобы запечатлеть объект его пристального внимания.

Лена поднесла пальцы к губам и легко поцеловала их. Алексей засмеялся и переключил внимание на женщин и их угощение.

Несмотря на то что обоим пришлось поспать чуть более трех часов, молодые люди чувствовали необыкновенный подъем. Ощущение счастья переполняло их, и жители поселка, пристально наблюдавшие за поведением нового директора, отметили, что он, как никогда, весел, остроумен и весьма демократичен в отношениях с подчиненными. Сегодня он был нарасхват: фотографировался с ребятишками, целовал новобрачных, поздравлял с золотой свадьбой, вручал подарки и премии лучшим охотникам, животноводам, егерям, сборщикам папоротника.

Отец тоже работал вовсю. Его седая шевелюра мелькала в разных концах поляны. Утром Лена так и не смогла с ним переговорить.

Пока она спала, он успел совершить утренний моцион по березовой роще в обществе Эльвиры Андреевны.

А детям было невдомек, что оба родителя, обеспокоенные их странным поведением, словно сговорившись, проснулись под утро и заметили курсирование Алексея от дома к дому и, честно говоря, испугались.

Укрывшись в тени развесистой березы, они долго совещались, сидя на стволе поваленного дерева, в конце концов пришли к консенсусу и выработали тактику дальнейших действий.

На Лену тем временем налетели ее десятиклассницы. В ярких заморских одеждах, с лопающимися пузырями жвачки, они восхищенными глазами оглядывали классную руководительницу. Разворачивая ее в разные стороны, девчонки восторженно щебетали:

— Лен Максимовна, вы тоже участвуете?

Они дергали за пластмассовый прозрачный прямоугольник жидкостного компаса, висевшего у нее на груди, отметили плотную цвета хаки эластичную повязку на голове и такого же цвета жилет со множеством разного размера карманчиков.

Это были подарки Сереги. И она, бережно относясь к ним, надевала эти вещи в редких случаях.

Жилет был очень удобен. В нем нашлось место для эластичного бинта, и для небольшой аптечки, и для сверхпрочного карабина, который ей подарили на Домбае в прошлом году чешские альпинисты.

Парни помалкивали, но они между собой отметили, что классная у них выглядит «классно» во всех отношениях.

Кое-как освободившись от подопечных, Лена пообещала им постараться прийти первой, помахала на прощание рукой и в ответ услышала шумные заверения, что все они, их родители, близкие и дальние родственники будут болеть только за нее.

Через смеющуюся, жующую, толкающуюся толпу Лена пробивалась к Вере. С удивлением заметила, что теперь уже ее подруга завладела вниманием Алексея. Что-то оживленно ему объясняя, она повела Ковалева к судейскому столу. Алексей на мгновение отвернулся и, отыскав глазами Лену, опять едва заметно улыбнулся ей.

До жеребьевки оставались считанные минуты, и она с еще большим усердием продолжала проталкиваться к Вере. Практически все участники были уже в сборе. Среди них выделялся Герман. В коротких джинсовых шортах, тесно обтягивающих его мускулистые ноги, с обнаженным торсом, с красной пиратской повязкой на голове, он несколько смахивал на Рембо, но Рембо белобрысого, нашей российской закваски. Он важно хмурился и, стараясь не рассмеяться, сжимал руку в локте, демонстрируя детворе мощные бицепсы. Увидев Лену, поднял руку в шутливом приветствии:

— О Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Краем глаза Лена заметила, что Алексей быстрым шагом отправился к автомобильной стоянке, сел в машину и уехал.

Сияющая Верка обняла подругу, закружила ее, оглядывая со всех сторон.

— Н-да, вооружена и очень опасна… — Она повернулась к Герману:

— Тебе не кажется, брат, что о такой женщине можно только мечтать: коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!..

Герман расхохотался, но Лене стало не по себе от его оценивающего взгляда, скользнувшего по ней с головы до ног. Она отвела глаза.

— Что-то они с жеребьевкой тянут, вам не кажется?

— Кажется, кажется, это я их уговорила отложить на полчаса, — хмыкнула Верка.

— Зачем? — Лена недоуменно посмотрела на подругу. — Что случилось?

— Что случилось, то случилось — кошка двойней окотилась, — дурашливо пропела Верка и подмигнула Герману. — Я нашла недостающего участника.

Лену будто окатило ледяной водой, а сердце сильно забилось где-то в пятках.

— Кажется, я догадываюсь, кто это.

— И правильно догадываешься. Вон он, легок на помине, и с полной боевой выкладкой.

От стоянки машин легким шагом шел Алексей.

Случайно или намеренно, он надел точно такой же, как у Лены, жилет, только вместо повязки у него на голове была солдатская панама. Он подошел и встал рядом с ними в шеренгу участников. Как и Герман, он был на голову выше всех остальных мужчин.