— Возможно, но зачем мне рисковать?

Закрыв дверь прямо перед её носом, супруг повернулся ко мне и, подмигнув, позвал:

— Пошли, дикая розовая кошка, мою супругу возвращать!

МЕЛОРИ.

Лакая зелье из подставленного мне широкого стакана, я чувствовала, как по телу разбегаются щекочущие искры, наполняя его силой. Приняв человеческий облик, убедилась в этом, осмотрев свои руки, и с визгом повисла на шее сидящего рядом супруга, осыпая его лицо поцелуями.

— Спасибо, спасибо, мой зверь! И за то, что вернул меня обратно, и за то, что заступился! Теперь точно могу сказать: «Дарем, ты лучший!»

— Не за что, кукла! Я же для себя старался, ты, безусловно, очень миленькая кошечка, но жена в кроватке предпочтительней! — рассмеялся он в ответ и, увидев, как я насупилась, спросил: — А розовый хвост так и не пропадёт, что ли?

— Чего?! — подскочила я к зеркалу, в ужасе разглядывая свою попу под сотрясающий комнату хохот.

Тоже мне шутник нашёлся! Хотела было обидеться, но посмотрев на упавшего поперёк кровати и заливающегося смехом Дара, улыбнулась. Он так редко показывает свои чувства, что я даже ни разу не видела его таким. Подойдя, забралась на постель и села на супруга, перекинув ногу через его бёдра. Положила руки на мускулистую грудь, потерлась местечком между своих ног об… вот что туда упиралось, об то и потёрлась, разом обрывая веселье любимого.

Не отрывая взгляда от бирюзовых глаз, засветившихся мгновенно вспыхнувшим огнём желания, медленно наклонилась и, почти прикоснувшись своими губами к его, выдохнула:

— Пошутил? Теперь ты наказан и пока меня не покормишь и лично не помоешь — в кроватку не пущу!

Обняв за талию, Дарем опрокинул меня на кровать и накрыв своим телом, заскользил ладонью по бедру, пробираясь под юбку. Отогнул ткань трусиков и, так и не разрывая наших взглядов, погладил нежные лепестки и осторожно ввёл палец в лоно.

Всхлипнув, я выгнулась, теснее прижимаясь к мужчине.

— Хм, и правда не пустишь! Придётся замаливать свои грехи, — прошептал Дар хрипло и, отпустив меня, встал на ноги и протянул мне руку. — Пойдём ужинать, куколка.

— Дарем, ты садист? — поинтересовалась возмущённо, чувствуя, как низ живота сжался в болезненном спазме, а там, где меня только что приласкали, всё пылает.

— Нет, милая, садист в нашей семье — ты! Кто оставил меня без любви в брачную ночь? И если бы утром я сам не взял, думаю, ещё долго этой самой любви не увидел бы! Ты даже сейчас меня наказала именно этим! — несмотря на весёлый тон в его глазах промелькнула грусть, болезненно сжимая моё сердце.

Поднявшись, обхватила его талию руками и, спрятав лицо на широкой груди, пробубнила:

— Ты же знаешь, что это шутка.

— Никогда так не шути, Мел! — обняв за плечи, Дар уткнулся носом в мою макушку. — Когда ты рядом, такая нежная, манящая, не прикасаться к тебе — выше моих сил.

— Не буду! Ты нужен мне, мой зверь!

Глубоко втянув воздух, притискивая мою тушку плотнее, он тихо произнёс:

— Я так больше не могу, мне необходимо получить ответы на мои вопросы… Давай поужинаем, а потом поговорим? — отстранившись и посмотрев в его лицо, я кивнула. Мягко улыбнувшись, он легко поцеловал меня в губы. — Тогда пойдём, чувствую, нам предстоит тяжёлый вечер.

Ели мы в напряжённом молчании, наверное, оба страшились узнать правду. Но было ещё кое-что, что не давало мне покоя. Джейн! Почему она на меня так обозлилась? Когда мы расставались, у нас ведь были хорошие отношения. Может, я наивная, но мне кажется, что как мужчина Дарем её не интересует. Что же в таком случае их связывает, я никак не могу понять. И разобраться с этим я должна до разговора с мужем.

— Дар, — выдернула я из таких же глубоких раздумий супруга, — не увольняй горничную и дворецкого, они же не знали, что это я, и просто делали свою работу. Представь, если бы это действительно была забравшаяся в дом кошка, ты бы их ещё и похвалил.

— Когда это я стал таким извергом, чтобы хвалить за издевательство над беззащитным животным? — удивлённо взлетели его брови вверх. — Кукла, если бы я таким был, то пять лет назад не показал бы одной очаровательной розовой кошечке кое-что интересное, потому что попросту не подобрал бы её с подоконника. А не зная, что ты уже всё разглядела, причём, судя по огромным глазам, в подробностях, я бы так не разозлился и, возможно, между нами ничего бы не было! — улыбнулся он, подмигнув.

— Ты не жалеешь, что было? — спросила, смущённо опуская глаза.

— Никогда не жалел, даже после того, как ты ушла… А ты?

— Нет… — желая сменить неловкую тему, переключилась на другое: — Так что с прислугой? Ты их оставишь?

— Если ты так хочешь, — согласился мужчина.

— Можно я сама им об этом скажу?

Бросив на меня удивлённый взгляд, Дар молча кивнул. Тут же поднявшись, приводя его в ещё большее изумление, я отправилась на кухню.

Как и предполагала, слуги тоже готовились к ужину, который начинался сразу после хозяйского. При моём появлении все настороженно замерли, прекратив разговоры и суету.

— Клара и… — я посмотрела на дворецкого вопросительно, ожидая, когда он представится.

— Николас, — церемонно поклонился мужчина.

— Хорошо, — улыбнулась я, мило похлопав ресничками. — Я поговорила с мистером Лессом и он пересмотрел своё решение по поводу вашего увольнения. Вы можете остаться, — не дав им как следует обрадоваться, дополнила: — Но вам придётся кое-что для меня сделать! Придумайте что угодно, но задержите Дарема, он как минимум полчаса не должен появиться в своей спальне!

— Как прикажете, госпожа! — отрапортовали они хором, что самое интересное, все остальные тоже с готовностью закивали.

Ох, прости, любимый, но, похоже, ты сам их достал, а я лишь дала повод!

Не успела я вернуться за стол, как началось паломничество. На кухне внезапно разрядились кристаллы, на которых работала плита и если господин их не зарядит, то рискует остаться без завтрака. Любимый конь хозяина ведёт себя странно, не мог бы мистер Лесс сам посмотреть, что с ним? У управляющего нестыковка в счетах…

Дальше я слушать не стала и ускользнула наверх, но очередь из прислуги выстроилась знатная, боюсь, после разговора с Джейн мне супруга ещё спасать придётся!

МЕЛОРИ.

Комната Джейн находилась на третьем этаже, что-то она и впрямь стала отшельницей, как ей тут не страшно одной? Хотя, не мне рассуждать об этом, если учесть, что прожила в гордом одиночестве полгода, причём не на этаже, а в целом доме.

Подойдя к двери, постучала и нервно сжала кулаки, сама не знаю, почему волновалась, но ладошки отчего-то вспотели.