Но в сущности не оставалось никакой надежды. Когда они приготовились выйти из корабля, Каллен проснулся и присоединился к ним. Они заняли позиции вдоль проволоки на расстоянии шестисот пятидесяти футов друг от друга и двинулись в обход. Хэм еле передвигал ноги. Уже сорок часов он не спал и ничего не ел, если не считать нескольких кусочков шоколада с чашкой кофе во время кратких перелетов. Туманные фигуры теперь представлялись его усталым глазам жуткими чудовищами – они словно подбирались все ближе и усмехались все более злобно.

И поэтому, когда они прошли примерно четверть пути и он увидел в тумане какое-то более плотное пятно, ему пришлось долго щуриться и вглядываться, прежде чем он убедился, что глаза его не обманывают.

Он дернул проволоку, подавая остальным сигнал остановиться, и различил новый звук – ровный, глухой топот, совсем непохожий на призрачные шорохи и шелест туманных фигур. И тут же до его ушей донесся еще один странный, заглушенный, но, несомненно, реальный звук. Хэм трижды дернул проволоку и, когда его товарищи подошли, кивнул на темное пятно и сказал:

– Мы можем дойти туда, если свяжем два шнура. Этого вполне хватит.

Все трое осторожно углубились в туман. Позади осталось пятьдесят футов… шестьдесят… Внезапно Хэм понял, что перед ним проходит цепь множественных тварей – по-видимому, гигантская цепь, так как ей не было видно конца. Безнадежно махнув рукой, он медленно повернулся и пошел назад, но вдруг остановился как вкопанный. Он услышал резкий сухой звук – звук кашля!

Не думая об опасности, Хэм бросился к цепи и закричал:

– Пат! Пат!

Какое невыразимое облегчение! Из-за черной цепи донесся слабый дрожащий голос:

– Хэм! Это ты?

– С тобой… с тобой ничего не случилось?

– Н-нет.

Между мелькающими сегментами он разглядел Патрицию, зеленоватую, как туман.

– Пат, – скомандовал он, – как только эта цепь пройдет, беги прямо ко мне. Не сворачивая ни на шаг!

– Она никогда не пройдет, – ответила Патриция еле слышно. – Это не колонна, это кольцо.

– Кольцо?! – с ужасом повторил Хэм. – Но тогда как же… как же ты выберешься?

Он растерянно умолк. Сейчас, лишенная вожака, эта странная процессия была безопасна. Но стоит ее разорвать, как она превратится в свирепую тварь и… Вдруг Пат не успеет добежать до них?

– Встаньте рядом, – приказал он Харборду и Каллену, хватая последний шнур. – Я прыгну к ней.

Он взобрался к ним на плечи. С этой высоты у него был шанс перепрыгнуть через чудовищную многоножку. Либо ему удастся, либо…

И он перепрыгнул – Харборд и Каллен даже застонали под тяжестью его ста восьмидесяти уранианских фунтов.

На мгновение прижав Патрицию к груди, Хэм сразу же повернулся и бросил конец шнура друзьям снаружи.

– Если мы поднимем шнур повыше, ты сумеешь перебраться по нему? – спросил он со страхом, потому что Пат, казалось, вот-вот готова была лишиться сознания.

– Конечно, – пробормотала она.

Цепляясь за шнур руками и ногами, Пат начала медленно двигаться по нему на манер южноамериканского ленивца. Прямо над цепью она вдруг задержалась, и Хэма охватил невыносимый ужас, но секунду спустя Пат благополучно упала на руки Харборда.

– Хэм! А как же ты? – воскликнула она.

– Перепрыгну!

Не раздумывая, он отступил насколько мог для разбега и, собрав оставшиеся силы, перелетел через шестифутовый смертоносный барьер, едва коснувшись ладонями черной пузырчатой кожи.

Патриция судорожно прильнула к нему. Он сказал хрипло:

– Если бы мы тебя не отыскали…

– Но вы же отыскали! – прошептала она и вдруг начала истерически смеяться и надрывно кашлять. – Почему ты так долго не шел? Я думала, что ты придешь раньше… – она растерянно оглянулась на кружащую цепь. – Я… я устроила им короткое замыкание!

И она лишилась чувств. Хэм поднял ее на руки и следом за Калленом и Харбордом побрел вдоль проволоки к «Гее». Позади них продолжала бесцельно кружить замкнутая цепь обреченных сегментов.

Зеленоватый шар – Уран – висел за пеленой раскаленных газов, вырывавшихся из главных сопел, а слева от крохотного, но слепящего кружка Солнца голубоватой звездой блестел Сатурн. Патриция, которая в чистой сухой атмосфере «Геи» почти перестала кашлять, полулежала во вращающемся кресле. Она улыбнулась Хэму.

– После того как я отцепила шнур… Погоди! Не надо читать мне нотаций! Так вот: я отошла всего на несколько шагов и убедилась, что ничего нового там нет – все то же извилистое растение, которое я назвала криптогамией уранианской. Я вернулась, но ты уже ушел.

– Как ушел? Я не трогался с места.

– Во всяком случае тебя там не было, – невозмутимо сказала она. – Я прошла немного вперед и закричала, но голос в тумане сразу же глох. Потом я услышала выстрелы в другой стороне и направилась туда… И тут ко мне подскочили сосиски!

– Что же ты сделала?

– А что я могла сделать? Времени вытаскивать пистолет не было, и я бросилась бежать. Они бегают быстро, но не быстрее меня. Потом я начала уставать и обнаружила, что, резко меняя направление, я выигрываю время – ведь они не сразу сворачивают с выбранного пути. Я лавировала несколько минут и только боялась, что споткнусь в этом проклятом тумане. И тут меня осенило! Помнишь, я рассказывала тебе, как Фабр изучал гусениц, которые передвигаются цепочкой? Ну так во время одного опыта он повел целую процессию вокруг основания садовой вазы и замкнул круг. Так они остались без вожака, и знаешь, что произошло?

– Догадываюсь!

– Вот именно. Они продолжали кружить несколько часов, а может, и суток, не помню, сколько времени это длилось. Потом некоторые гусеницы умерли от истощения, и цепочка получила вожака. Когда я вспомнила про этот эксперимент, я решила его повторить и бросилась к последнему сегменту, а первый бросился за мной…

– Понимаю, – пробормотал Хэм.

– Да. Я собиралась замкнуть кольцо и остаться снаружи, но, когда я добежала до последнего сегмента, я, наверное, упала от усталости. Не знаю точно, что произошло, но когда я опомнилась, то оказалось, что их ноги топают почти рядом с моим лицом, а я лежу внутри кольца.

– Вероятно, ты потеряла сознание от усталости.

– Я никогда не теряю сознания, – с достоинством произнесла Патриция.

– То-то я принес тебя к «Гее» на руках!

– Это совсем другое дело, – объяснила она. – Просто я сразу же уснула, потому что сорок часов провела без сна и еды. А потеря сознания или обморок вызываются тем, что в мозг поступает меньше крови…

– Ну ладно, ладно, – перебил ее Хэм. – Если для обморока требуется мозг, ты, конечно, не способна лишиться сознания.

– Стрелять я не могла, – словно не расслышав, продолжала Патриция, – так как они сразу напали бы на меня, а к тому же я не знала, в какой стороне находится «Гея». Поэтому я просто сидела там – неделю, десять дней, месяц…