Кате вспомнилась Даша на скамейке у детской площадки. Ее серьезное личико. Ее тихий голос: «ОНА сказала: так ты умрешь. Я не испугалась, нет. Я даже хотела спросить у нее, как там папа? Я почему-то подумала, что она все про него знает».

Да полно, говорила ли она все это?

– Ну что, путано? – Анфиса ждала одобрения или порицания.

– Отчетливо излагаешь, – одобрила Катя, – как по нотам.

– У тебя такой вид отрешенный, словно ты вообще меня не слушаешь. А я, между прочим, глаз не сомкнула, все соображала, прикидывала.

– Я слушаю тебя очень внимательно, продолжай.

– Так вот, эти бабкины сказки для детской психики…

– Тот рисунок – факт, Анфиса. И факт то, что вчера Маруся Петровна была до смерти напугана. Она словно все заново переживала. Ту ночь из своего детства.

– Факт – говоришь? Ладно, пусть факт. – Анфиса аж подпрыгнула. – Будем отталкиваться от факта: страх, пережитый в далеком детстве. Страх, трансформировавшийся в нечто совершенно уж несуразное – рассказ о… вот черт, как бы обозвать-то это… о выходцах с того света. Ее что-то напугало. Что? Катя, так она же сама нам вчера и ответила на этот вопрос. В ту ночь первого мая сорок восьмого года на ее глазах была арестована учительница. Наверное, это было очень неожиданно и очень страшно, она сказала, что не кто иной, как любовник ее матери, все это дело с арестом провернул. Разве это не могло травмировать детскую психику?

– История про арест учительницы была лишь присказкой, как и упоминание качаловского «Сна в летнюю ночь», – заметила Катя. – Она старалась не упустить ни одной реалистичной подробности. Чтобы мы поверили ей, когда…

– Когда от реализма и следа не осталось? – Анфиса вздохнула. – Первомай, портрет Сталина, кумачовые лозунги, черный «воронок» у подъезда и… мертвецы? Призраки?

– История про арест была прелюдией. Главные события случились на этой их улице Ворошилова потом, позже. Убийство гипнотизера и фокусника по фамилии Валенти и его помощницы. Кажется, Маруся Петровна назвала ее Мор… Мордашовой.

– А почему ты спросила ее о… ты сказала что-то вроде: «Вы видели, как фокусника и его ассистентку прикончили офицеры госбезопасности?»

– Это убийство вполне реально. Я знаю, по крайней мере, из трех разных источников о нем. – И Катя поведала подруге о том, что услышала по чистой случайности в вагоне-ресторане, что потом краем уха слышала в дежурной части, когда там были репортеры, и что рассказал ей по дороге в Елмановский лес криминалист.

– Значит, и тогда тоже дети пропали? – спросила Анфиса. – А потом их нашли в каком-то, ты говоришь, провале и… А до этого убили их родителей?

– Мать. Артист Валенти, судя по всему, даже не являлся их отчимом.

– Но когда произошло убийство ночью первого мая, дети – что? Их уже не было в живых?

– Их тела, по рассказу здешнего эксперта-криминалиста, нашли только спустя несколько месяцев – осенью.

– А кто же их убил? – спросила Анфиса.

– Я могу и второй вопрос задать: кто убил Валенти и Мордашову? И третий: какого черта все это мы с тобой сейчас обсуждаем, а? – Катя всплеснула руками. – Какое отношение ВСЕ ЭТО может иметь к тому, что сейчас является фактом и реальностью?!

– А что сейчас является фактом и реальностью? Я что-то окончательно запуталась.

– Фактом является то, что какая-то незнакомая девочка всучила Даше Борщаковой страшный рисунок, который, судя по технике исполнения, вряд ли нарисовала она сама.

– Маруся Петровна вчера дала нам понять, что девчонка похожа… нет, что она и есть та, по имени Май – имечко какое, а? – которую она знала в сорок восьмом году, которая пропала, была убита, а потом…

– Все, Анфис, замолчи.

– Но я только стараюсь тебя дополнить!

– С такими дополнениями отсюда можно ехать прямо в психушку. Это нам надо с тобой?

– Нет, это лишнее. А что ты конкретно предлагаешь?

– Мы должны с тобой отыскать ребенка, передавшего Даше Борщаковой рисунок.

– Как мы ее отыщем? У нас толком примет-то нет никаких. Лет пяти, блондинка, в кудряшках, одета в розовое… платье. Слушай, а что такое гамаши? Вчера Маруся Петровна…

– Обувь такая, они были в моде шестьдесят лет тому назад. На платье мы не станем зацикливаться, возможно, ребенок был одет во что-то другое. Важен цвет, а не фасон. Важен возраст – примерно пять лет.

– И как нам ее искать?

– Начнем с соседних улиц. Детвора на площадку с другого конца города вряд ли прибегает. Нет, тут в основном все из ближних домов, из дворов. Мы их все с тобой обойдем. Я так думаю.

Катя действительно так думала. Это был самый простой, самый легкий способ поиска. Увы, она ошибалась, приняв простоту и удобство в качестве исходной позиции.

– Мы обойдем, наведем справки, поговорим с местными. Ты захватишь с собой свою неразлучную игрушку, – Катя кивнула на цифровую камеру, с которой Анфиса – профессиональный фотограф – никогда не расставалась. – Ты снимешь всех подходящих по возрасту детей. И потом мы покажем файлы с фото Даше.

– Знаешь, сколько нам времени потребуется?

– Мы в отпуске с тобой, какая разница, где гулять?

– Ничего себе прогулочка! А эти твои из милиции, они что, не посчитали нужным разобраться, отфутболили с рисунком? Только честно?

– Они… сегодня, завтра и все последующие дни будут заняты, – сказала Катя. – Убийство ребенка, версия номер один – убийца-педофил, так что… А если совсем честно, этот их Шапкин – спец по таким якобы делам – никакого доверия не внушает.

– И ты уверена, что мы найдем эту маленькую мерзавку с кудряшками?

– А по-твоему, лучше поверить в историю с призраками?

– А если Даша САМА ЕЕ ВЫДУМАЛА – эту девочку в розовом? Наслушалась таких вот бабкиных историй и выдумала?

– Но ведь откуда-то она получила этот рисунок. И никого взрослых ни на площадке, ни рядом с ней вчера утром не было.

Катя сказала это и тут же осеклась. Она вдруг вспомнила: менеджер отеля Игорь Хохлов, почти бегом спускавшийся по черной лестнице со стороны флигеля, застегивающий на ходу рубашку на груди. И потом спешащий по дорожке в сторону пляжа. А от пляжа до площадки каких-то метров двадцать…

– Ну, я одеваюсь, завтракаем по-быстрому, и в поход… я беру камеру с собой в ресторан, чтобы больше не подниматься.

– Бери, Анфисочка. – Катя была рада сговорчивости подруги. Слава богу, Анфиса не ударилась в спор. И не стала доказывать, что иногда и от «историй с призраками» не стоит отмахиваться, когда речь идет об убийстве… нет, об убийствах, разделенных между собой таким огромным – почти в целую жизнь – сроком давности.

На поиски на этот раз отправились пешком. Вдоль пляжа по берегу реки – к домам, виднеющимся среди деревьев.