– Отрубить голову не кому-нибудь, а ему… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пробормотала ведьма, продолжая накладывать какие-то чары на шею.

Потом она достала из банки каких-то личинок, вложила их в рот Мимиру и сжала его челюсти. Закончив с этим, она указала на котел с водой рядом с очагом.

– Теперь держи голову под водой и не отпускай! Ты понял?

Кратос погрузил голову в котел. Вода тут же пошла пузырями и покрылась пеной. Над поверхностью заплясали узоры из света. Через несколько мгновений вода успокоилась. В хижине воцарилась тишина, показавшаяся вечной.

– Я сделала все, что смогла. Слишком многого вы от меня ожидаете. Древней магией не занимались сотню лет. Как можно было… – забормотала, наконец, ведьма, но не закончила.

– Можно мы возьмем немного еды в дорогу? – спросил Атрей, которому наскучило ждать.

Ведьма кивнула в сторону деревянного ящика у противоположной стены. Атрей открыл его и наполнил походный мешок сухарями и фруктами, а также кусками вяленой оленины.

Еще чуть погодя ведьма кивнула Кратосу, чтобы тот вынул голову из воды и поднял ее перед собой на уровне глаз. С мокрой головы капала вода, но в целом она оставалась неподвижной.

– Ну, что там? – с надеждой спросила ведьма.

Атрей вглядывался в голову и безмолвно шевелил губами, словно молясь, чтобы колдовство сработало.

– У меня не получилось. Древняя магия слишком сложна…

И тут глаз Мимира моргнул. Покрытый дымкой зрачок прояснился. Голова выплюнула несколько личинок прямо на грудь Кратоса.

– Получилось! – прошептал Атрей в восхищении.

– Дай-ка посмотреть, – сказала ведьма, вставая рядом с Кратосом, чтобы заглянуть голове в глаза. – Мимир, это ты?

Ее губы растянулись в улыбке.

– Да, – скучным голосом ответил Мимир.

Кратос повернул голову так, чтобы ведьме было удобнее смотреть на нее.

– Хорошо, – только и сказала ведьма, хотя в ее голосе слышалось огромное облегчение.

И тут же плюнула в голову.

– О, привет, Фрейя! Давно не виделись! Хорошо выглядишь.

Во взгляде Фрейи отразилось презрение, губы ее сжались, лицо посуровело.

– Я сделала это только для них. Лично я считаю, что тебе лучше быть мертвым.

– Я бы поклонился, если бы мог, госпожа. Прости меня. Если бы я знал, что «ведьма из леса» – сама Фрейя, то никогда бы такого не предложил.

– Фрейя? Богиня Фрейя? – благоговейно произнес Атрей.

– И ты не знал? – спросил Мимир Атрея и снова повторил богине: – Прости.

– Разве ты не понимаешь? Когда пройдет слух, что Мимир на свободе, Один будет в ярости, – сказала ведьма Кратосу.

Тот тем временем прикрепил голову Мимира к себе на пояс.

– Ты богиня, – сказал он, словно глубоко оскорбленный ее предательством.

– Была первой среди ванов когда-то. Но теперь уже нет.

– Ты не сочла нужным об этом сказать? – процедил Кратос сквозь зубы, не скрывая гнева.

– Ты действительно хочешь прочесть мне лекцию по этому поводу?

Кратос хмуро посмотрел на нее.

– Уходим, мальчик.

– Но… – начал было Атрей.

– Живо!

Атрей переводил взгляд с Фрейи на отца и обратно, но все-таки поплелся к двери и вышел. Кратос напоследок бросил на Фрейю мрачный и разочарованный взгляд, после чего последовал за сыном.

– Не за что! – крикнула ведьма, закрывая за ними дверь.

– Зачем ты так? – спросил Атрей, пройдя не более десятка шагов от хижины Фрейи и остановившись.

– Ей нельзя доверять, – тоже остановился его отец.

– Потому что она богиня?

– Разве я тебя ничему не научил?

– Но она помогла нам. И немало.

– Она солгала.

– Не понимаю. Почему ты так ненавидишь богов? – настаивал Атрей.

– Кто-то хранит свои тайны. Не суди их, брат, – сказал Мимир.

– Когда мне нужно будет мнение говорящей головы, я тебя спрошу.

– Разумно. Отнеси меня в храм Тюра на Озере Девяти, и я доставлю вас в Ётунхейм, как и обещал.

– Мы знаем этот храм. Что там? – спросил Атрей.

– Последний великан Мидгарда. Кто еще укажет нам путь?

– Мировой Змей? Ты что, можешь с ним говорить?

– О да. Он говорит на древнем языке, древнее этих гор. В Мидгарде не осталось никого, кто помнил бы его – кроме меня, конечно.

Кратос решительно шагал к причалу. Атрей следовал за ним, но намеренно отставал и держался позади. Когда они садились в лодку и Кратос брался за весла, мальчик молчал.

– Будем надеяться, что змей меня помнит, – подала голос голова.

– Так, как вспомнила Фрейя? – спросил Атрей.

Кратос продолжал грести. Теперь, когда у него на поясе висела голова, он чувствовал себя уверенней: если кто-то и сможет объясниться со змеем, так это Мимир.

– Почему Бальдр преследует нас? – спросил Кратос.

– Я пытался разгадать эту загадку. Должно быть, вы и в самом деле чем-то очень сильно досадили Одину, раз он послал за вами свою лучшую ищейку. И мало что Один так сильно хочет обнаружить, как путь в Ётунхейм.

– Но… как он узнал, что мы собираемся в Ётунхейм? – удивленно заморгал Атрей. – Ведь мы же сами только недавно узнали, что нам нужно туда!

– Ну… – Мимир на время замолчал – может в смущении, а, может, и погруженный в свои мысли. – Один хитрый. Дайте моему разуму немного подумать, и, я уверен, что найду ответ. Умирать, знаете ли, это не очень хорошо для смекалки.

Кратос пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное, а Атрей подсел ближе к Мимиру, чтобы лучше разглядеть голову. Зажав ей нос, он поводил ею из стороны в сторону.

– Может, отпустишь мой нос?

– Фу, как мерзко. Я вижу дыру, через которую проходит еда.

– Хочешь покормить меня, чтобы посмотреть, как это бывает? – предложил Мимир, рассмеявшись.

– Не трать зря наши припасы, – сказал Кратос.

– Хорошо, – разочарованно кивнул Атрей.

– Ну вот, испортил все удовольствие! – сказал Мимир.

Часы шли один за другим. Кратос греб в молчании под лучами полуденного солнца, заливавшего ярким светом пышные холмы на обоих берегах реки. Атрей вернулся на нос лодки.

– Поверить не могу, что мы встретились с настоящим богом!

Мимир усмехнулся наивности мальчика. Настанет время, и он узнает правду, о так называемых «богах». Тогда он станет иначе относиться к ним.