Был вариант стирания памяти и оглушения. Но беда в том, что я могу переборщить. И неизвестно, сколько памяти я сотру. Ректор первым забьет тревогу. Память восстановят. И тогда всплывут воспоминания о драконе.

— Заходи! — втолкнула я Иона в комнату. 

Дверь закрылась так, словно я собралась насиловать некроманта! И мне не нужны свидетели этого действа. Потому, что я скромная и очень стеснительная девушка!

— Попробуй кому-то сказать, — прошипела я, прижав некроманта к двери. Для этого понадобилось встать на цыпочки. — Еще раз! Попробуй кому-нибудь сказать!

Я даже сощурилась для убедительности.

— Ты что? Думаешь, что я прямо сейчас побегу всем рассказывать? — отпрянул Ион, сдувая седую прядь волос.

— Клянись! — наседала я, осматриваясь по сторонам. — Клянись, что никому ничего не скажешь! Магическая клятва!

— Чем? — распахнул красивые глаза Ион.

— Работоспособностью того, что у тебя в штанах! — процедила я. В клятвы мужчин «мамой», «здоровьицем» и «жизнью» и прочими приятными вещами я не верила.

— То есть, ты мне не доверяешь, — обиделся Ион. Он заправил волосы за спину. — Хорошо, клянусь! Клянусь, что никому ничего не расскажу и не напишу!

— Отлично, — выдохнула я, вытряхивая из сумки Фуфлыжника.

— Откуда он у тебя? — спросил Ион, присаживаясь на кровать.

— Нашла. В лесу, — ответила я, глядя на то, как Фуфлыжник царапает мне ногу. — Во время практики. Так, кто на стол полез?

— Дракон — это круто! — заметил Ион, рассматривая Фуфлыжника. — Ты прикидываешь, за сколько его можно продать на черном рынке? За детеныша, живого, дают целое состояние!

— Что?!! — обернулась я. — Так, это — мой дракон! Мой! И продавать его я не стану!

— Денег хватило, чтобы осуществить нашу мечту о собственной группе! Отец сказал, что ни золотого не даст. И сказал, что уже договорился в министерстве, чтобы меня взяли в отдел по контролю за кладбищами, захоронениями и прочей… Ну на, кусай, — заметил Ион, играя с Фуфлыжником. — Ууу, зверюга!

— А посидеть в министерстве и заработать на мечту? — предложила я, снимая плащ и сворачивая его комом.

— Там платят копейки, — закатил глаза Ион, дразня разъяренного Фуфлыжника. — Мне придется работать лет десять, чтобы скопить эту сумму!

Они играли на моей кровати. Я оседлала стул. Сердце до сих пор гулко стучало. А я не могла привыкнуть к мысли, что в тайну пришлось посвятить еще кого-то.

— А-а! — потребовал Фуфлыжник. Я выдохнула и сняла его с груди Иона. Высадив малыша в коробочку — девственницу, я стала ждать результата.

— Умм…. — простонал Фуфлыжник, рассматривая обрывки бумаги. Не царское это дело гадить в коробочку! Ой, не царское.

— Хорошо! — сдалась я, высаживая его в центре комнаты на лист бумаги.

— Ыыы, — мучился малыш. — Не-а!

Я сгребла все украшения разложила их вокруг. «Ыыыы!», — выдал ребенок, грозно насупившись и расставив крылья.

Теперь я точно знаю. «Нападающий дракон» на первой странице учебника был … хм… немного занят. И даже не думал ни на кого нападать! В этот ответственный момент он и не помышлял нападать.

— Не-а, — послышался выдох малыша. — Перехотелось!

Он навернул еще четыре круга в центре комнаты.

— На, — вздохнула я, доставая из шкафа самый красивый свитер. И дорогущий! Но даже соблазнительный ценник, который я забыла снять, не прельстил «а-а!».

— Ты посмотри, сколько он стоит, — уговаривала я Фуфлыжника. И показывала ценник. — Я сама при виде цены обделалась! Ну… Ты как? Хорошо, меряем в котлетах. Это тысяча котлет! Тысяча!

— Прикольный, — улыбался Ион, глядя на мои уговоры. — Никогда не думал, что драконы такие забавные. А прикинь, вымахает, что дальше с ним делать? Хотя стой! Его можно использовать на концертах! Только представь! На последней песне вылетает дракон! И летает над зрителями! Зрители будут в шоке. Только его дрессировать надо! Первый дрессированный дракон! Это же круто!

— Да, а кто-то из зрителей пытается его убить! Зовут инквизицию! — возмутилась я, прибираясь в комнате. «Хоть бы он никому не проболтался! Хоть бы никому не сказал! Есть магия, которая может снимать клятву… Сильная магия… ", — думала я, дрожащими руками собирая учебники в стопку.

— Морда…. — улыбался Ион, гладя дракончика по рожкам. — Красавец! Ам! А если я тебя укушу? А? И не надо мне тут пыхтеть!

Я обернулась и нервно улыбнулась. Ион улыбался. Фуфлыжник прыгал у него на груди и пытался откусить ему нос.

— Что он ест? — спросил Ион, ловя дракончика рукой.

— Пока мои нервы, — ответила я, чувствуя, как расслабляюсь. Не все так страшно. Мне казалось, что будет страшнее.

— А в будущем? — спросил Ион, ловко отбиваясь от малыша подушкой. На черном бархате формы некроманта остались белые перья. Волосы спутались, а Ион прятался за подушкой.

— Тех, кто задает глупые вопросы, — ответила я, ловя чешучатую попу. Попа решила упасть с кровати и сломать хвост. Голова поняла, что затеяла предательская попа и всячески пыталась спастись.

— Попался! — рассмеялся Ион, ловя малыша. «Пуф!», — выдала игривая попа и…

— Ну тебя, — сморщился Ион, глядя на свои колени. — Так, иди к маме! Все! Достаточно!

Очарование спало. Мне в руки вручили дракона. Ион заклинанием убирал «а-а!».

— Попалась! — послышался голос, пока я мыла драконью попу. По крики: «Ма-а-а! Я большой!». Ион не понимал ни слова.

В этот момент я почувствовала, как меня обнимаю сзади.

— Ион, прекрати! — потребовала я, прижав Фуфлыжника. — Мы ждем до выпускного!

Я упала на кровать, спустив с рук дракона.

— Иди ко мне! — послышался голос Иона. А меня прижали к себе.

— Выходи за меня, — послышался голос. А перед моим носом появилась коробочка.

— Слушай, а более торжественной обстановки ты придумать не мог? — дернулась я, глядя на бархат коробочки.

— А когда? — спросил Ион. — На выпускном? Да там сразу шестеро будут делать предложение!

— Я… я… должна сказать тебе, — промямлила я, пытаясь выбраться из чужих объятий. Сказать: «Послушай, я не люблю тебя!» человеку, от которого зависит твоя жизнь, я боялась.

— Это так неожиданно, — заметила я, глядя на сверкающие грани камня. — А можно подумать?

— Думай, — послышался голос Иона. А он прикоснулся губами к моим губам, поворачивая мое лицо к себе. — Я люблю тебя… Ангелиз, я люблю тебя…

Я вспоминала упоительную сладость другого поцелуя. И всем сердцем хотела верить в то, что когда-нибудь в моей жизни будет еще один такой же. Но не знала, как сказать об этом.