— Хороши балаганщики, — бурчала Маша, поплотнее запахивая куртку, — никто даже домой не проводил. Фонарик, где дом тетушки Душки?

Идти по почти незнакомому ночному городу было страшно. Маша, вспоминая учебник про самоосознанию, старалась держаться подальше от фонарей, прижималась к домам, прячась в их тени от возможных преступников. Сейчас бы она не отказалась от помощи стражи думаков — какаду на ее плече без слов говорил, что она находится на службе у Мудреного. Но по пути ей никто не попадался. Тонкий путеводный лучик указывал ей путь, хотя и был несколько слабее, чем под землей. «Кажется, я поняла, — догадалась Маша. — Дело не в батарейках, фонарик на самом деле волшебный. Его свет ярче в полной темноте и слабее там, где есть другие источники света».

— От кого прячемся, барышня? — внезапно раздался над ее ухом какой-то густой, шоколадный голос, удивительно знакомый…

— Сипухо! — обрадовалась Маша, обнимая за шею лилового кролика. Как ему удалось так незаметно подкрасться? Кролик довольно улыбнулся, показав передние зубы из-под раздвоенных губ, — Маша зачарованно рассматривала его, она впервые в жизни видела улыбающегося кролика.

— Заходи, подвезу, — заявил кролик.

Маша осторожно поднялась по ступенькам и приоткрыла дверцу. В лицо ей пахнуло приятным теплом. Внутри, у камина, сидели господин Фаринго и магистр Нескучный. Они подняли головы и уставились на Машу, вернее, на какаду у нее на плече.

— Тише. — Маша прижала палец к губам. — Не называйте имен…

Шарлатан и магистр переглянулись…

— Маша, что это значит? — с окаменевшим лицом спросил господин Нескучный, указывая на какаду.

— Здравствуйте, — Маша робко улыбнулась шарлатану, — как поживаете?

Толстячок улыбнулся в ответ, но его перебил магистр:

— Я жду объяснений.

— Мне велено в течение одного часа в день, без отрыва от учебы, писать отчет о моем мире. Мудреный велел спросить у вас, как это делается, — сердито буркнула Маша.

— Отчет о твоем мире? Ты имеешь в виду записки наблюдателя? — Александр удивленно приподнял брови. — Зачем это ему?!

Господин Фаринго быстро написал что-то на бумажке и протянул магистру, тот, прочитав, покосился на какаду и передал листок Маше.

«Он хочет завоевать мир, откуда пришла Маша», — было написано в записке.

— Да, он не отрицает, — вздохнула Маша. — И бесполезно говорить, что я не владею военными секретами.

— И не надо, — быстро ответил Александр. — Завтра мы встретимся в библиотеке, я покажу тебе записки, у нас их восемьсот девяносто четыре. Пункт первый — природа, почва, материки и острова, моря и реки, атмосфера. Пункт второй — растительность, животный мир, правящий класс, обычно это люди, хотя бывает всякое. Пункт третий — быт и традиции правящего класса, если это не люди, тогда пункт четвертый — быт и место в мире людей. И, наконец, пункт пятый — миссия сквозьпроходящего.

— В смысле — зачем он пришел в этот мир и что он сделал полезного?

— Ну да, — кашлянул Александр. — Как я понимаю, тебе не надо писать последний пункт. Возможно, мы найдем упоминание о твоем мире в библиотеке?

— Я думаю, это будет интересно, — сказала Маша. — Прочитать, исправить ошибки…

Она взяла карандаш из сумки и написала на листке: «Что вы здесь делаете, господин Фаринго? Я слышала, шарлатанов объявили вне закона. Я думала, вы колесите по лесам, как вы попали в город?»

Великий шарлатан прочитал записку и принялся строчить ответ. Маша поняла, что господин Фаринго не хочет, чтобы какаду услышал его голос и повторил его Мудреному, как магнитофон. В это время Александр объяснял Маше, как следует писать отчет.

— Для написания записок вы купите в канцелярской лавке чернила морской девы. Думаю, вам будет по карману купить золотое перо, они более аккуратны и прочны…

— Перо? — переспросила Маша.

— Да, отчеты пишутся чернилами и перьями.

— Я в жизни не писала пером, — вздохнула Маша, с тоской вспоминая о шариковых ручках. А ведь она еще выбирала, привередничала, какая паста потоньше, поярче, с запахом мяты или персиков.

— Не беда, это нетрудно. Писание пером и чернилами благотворно действует на почерк.

«Я был в городе, работал, когда начали шарлатанов выгонять. Сипухо найти меня не смог, замаскировался под почтового пони — он это умеет», — прочитала Маша в записке.

— И никаких — «по часу в день»! — в это время воскликнул Александр. — Отчеты наблюдателя так не пишутся. Будете работать под чутким руководством господина Книгочея, уложитесь в кратчайшие сроки!

Он резко выхватил из рук Маши исписанный листочек и втиснул несколько слов: «Вам надо немедленно избавиться от какаду. Он ставит под угрозу вашу миссию и предаст ваших друзей». Слово «друзей» никак не помещалось на листочке, Александр написал его на собственной руке.

— Да, я поняла, — сказала Маша и неожиданно для себя трижды чихнула.

— Что с тобой? Почему ты мокрая? — заволновался Александр — наконец он обратил внимание на ее внешний вид. Почему-то его голос показался Маше нестерпимо громким, в голове словно забухал гигантский барабан.

— Она больна! Совершенно определенно простужена! — забыв об осторожности, закричал господин Фаринго. Он засуетился, скидывая вещи с полок, затем нашел какую-то длинную зелено-коричневую гусеницу и тупыми ножницами еле-еле откромсал от нее кусок.

— Немедленно проглоти, — настаивал шарлатан, поднеся кусочек гусеницы к Машиному рту. Девочка совершенно не желала есть гусениц.

— Ты что, хочешь знать рецепт? — рассердился шарлатан. — Немного меду, корочки лимона, растертое в пыль крыло ангельской мухи, желатин…

— Вам нельзя разговаривать, — сквозь сомкнутые губы попыталась предупредить его Маша. Господин Фаринго при этом ухитрился-таки запихнуть ей в рот лекарство, которое оказалось очень похоже на обычный мармелад. Маша со вкусом чихнула еще раз, затем зевнула и упала… Магистр еле успел ее подхватить.

— Она спит! — удивленно воскликнул он.

— Зато проснется совершенно здоровой, — потер руки шарлатан. — Это старинный рецепт, очень хороший…

— Ей нельзя здесь оставаться, слишком опасно, — распорядился Александр. — Едем к дому тетушки Душки. Надеюсь, она еще не легла спать.

Сипухо внимательно выслушал адрес и не слишком торопливо потрусил к «Пирожкам тетушки Душки». Длинная тень от фургончика ложилась на круглые розовые стены спящих домов с погасшими окнами и съеживалась под тусклыми желтыми фонарями. Два друга горячо обсуждали события вечера, совершенно забыв про прислушивающегося к их словам какаду…

Когда Машу, как обычно, разбудил грохот водопроводной трубы и веселая перебранка водопроводчиков, она пять минут лежала в постели, прислушиваясь и оглядываясь. Голова не болела, девочка чувствовала себя совсем здоровой, в общем, ничто не напоминало вчерашний день, кроме нахохлившегося на открытой ставеньке какаду. Птица выглядела неважно. Каркуша был сердитый и взъерошенный, он с хрустом грыз узорчатые ставни.