Значит, к десяти уже будешь на месте – возле рязанского филиала «Альфа-банка». Там ждут сто сорок семь тысяч баксов!

Отличный план.

И никаких угрызений совести.

Никаких…

Я вслушиваюсь. Голосок затих. Уже никто не рыдает в темноте.

Но направление я определил.

Вскидываю дурацкий розовый рюкзак на плечи. Проверяю запасную обойму в кармане куртки.

Спускаюсь вниз. И, прячась в тени домов, осторожно двигаюсь на восток.

Через пару кварталов впереди маячит пустырь. Кажется, раньше там был сквер, но от деревьев остались одни головешки. А пустырь только недавно начал зарастать травой.

Я туда не иду. Сворачиваю в подъезд, осторожно поднимаюсь по ступеням. Проскальзываю в квартиру – её окна выходят на ту сторону.

Точнее, выходили.

Самих окон-то давно не осталось – всё выгорело изнутри. Стараясь не хрустеть осколками стекла, я медленно приближаюсь к оконному проёму.

И наконец вижу.

Нет, это не обманка.

Дом за пустырём. Два тела привязаны между балконами третьего и четвертого этажей. Двое мальчишек – лет десяти-двенадцати.

Пока живые.

Только очень напуганные. Один молчит. А другой опять всхлипывает, зовёт на помощь…

Я всматриваюсь несколько минут, пытаясь различить ещё хоть что-то.

Дом за пустырём лучше сохранился – кое-где в окнах даже блестит стекло. Но никого не видать в этих чёрных глазницах… Тихо, пусто.

Бесполезно ждать.

Я прислоняюсь к стене.

Хотя кое-что и так ясно. Не обманка, а приманка! Ловля на живца.

А тот, кто приготовил западню, – прячется внутри. Или где-то рядом.

И ждёт.

Кого?

Точно не меня.

Я тут вообще случайно. И самое разумное – не вмешиваться. Скорее отсюда убраться!

Ещё сегодня утром так бы и поступил.

Но кое-что изменилось. И если я тут, а не валяюсь переломанный, забрызганный кровью на Плющихе – значит, во всём этом должен быть смысл. Наверное, теперь я всегда обречён его искать – хотя бы и с пистолетом в руке…

Тащиться напрямик через пустырь глупо.

Да и вообще, глупо играть по предложенным правилам. У меня будут свои!

Бесшумно ступая, иду назад, к выходу из квартиры. И различаю какой-то шорох – там, во дворе…

Я замираю.

Это может быть просто ветер – ворошит груду мусора.

Скрипит старым деревом…

А ещё скрипнул камешек.

Под чьей-то подошвой?

Едва дыша, я проскальзываю на лестничную площадку. И ныряю в соседнюю квартиру первого этажа. У этой – окна не на пустырь, а во двор.

Я прохожу её насквозь, избегая лунного света, сливаясь с тенями.

И замираю у оконного проёма.

Да.

Отсюда не видать, но я улавливаю – что-то не так у входа в мой подъезд. Словно полумрак пролёг там иначе…

Кто-то прячется в кустах?

Криво усмехаюсь. И сквозь пролом в стене выхожу в квартиру другого подъезда.

Тут, у самого дома, – высокая трава и кусты почти вровень с подоконником. Не такие, как в Зоне, но, кажется, изменённые.

Ничего.

Сейчас меня больше беспокоят звери, а не растения.

Двуногие звери, которые вообразили себя охотниками…

Жду сильного порыва ветра. И когда он особенно громко нагибает высохший клён посреди двора, я перемахиваю через подоконник. Почти бесшумно опускаюсь в траву. Аккуратно раздвигая стебли, меняю позицию.

Да, теперь я хорошо вижу фигуру, застывшую у входа в подъезд. Серая куртка, а в руках…

«АКМ»?

Угу.

Нас разделяет несколько шагов. Достаточно близко, чтоб услышать мой тихий голос:

– Брось автомат!

Фигура у подъезда вздрагивает и оборачивается. Только с «АКМом» расставаться не спешит.

Надо бы ему помочь – разрывной пулей. Но я не спешу давить спуск – может, потому что передо мной старик? А ещё я знаю, что он не один.

Кто-то его точно страхует. Например, оттуда, из окон ближайшего дома.

Пока что второй меня не видит.

Зачем демаскироваться раньше времени?

– Брось, я сказал! – целюсь старику в грудь.

Но не повышаю голос. И не поднимаю голову из травы.

Он роняет оружие.

– Иди сюда!

Подчиняется, нехотя ковыляет.

А я понемногу смещаюсь. Надо, чтоб его фигура оказалась между мной и окнами того дома…

– Стой там!

Он замирает посреди травы.

Я подкрадываюсь сзади и упираю пистолет ему в бок:

– Скажи своим друзьям – пусть выходят. Хочу потолковать!

– Конечно, – слабым голосом бормочет старик. И вдруг молниеносным движением выскальзывает из-под ствола и перехватывает мою руку с пистолетом. Всё происходит так быстро, что я не успеваю сообразить.

Успеваю только вместе с ним свалиться на землю. И тут же получить крепкий удар локтем.

Несколько минут мы катаемся в траве. Пистолет выпадает из моих пальцев. А в руке старика вдруг оказывается нож. Хороший армейский нож, которым резать глотку так же удобно, как масло.

Я едва успеваю перехватить рукоять.

Хотя это не очень помогает.

Проклятие!

Я имею дело с реальным профи – жаль, что поздновато это понял! Внешность обманчива. И будь он моложе лет на десять, всё давно бы кончилось – для меня!

Но пока силы равны. Мы хрипим, сопим, с ненавистью друг на друга таращимся. Старик наваливается сверху, а я чувствую под боком твердое – и левой рукой нащупываю выпавший пистолет!

Упираю ствол врагу в бок, но в тот же миг лезвие ножа неприятным холодом касается моей шеи.

– Брось нож! – рычу я.

– Брось пистолет! – яростно хрипит старик.

Краем глаза замечаю ещё какое-то движение. Ага, второй с автоматом выскочил из того дома. И на вид ему тоже лет семьдесят!

Просто цирк!

– Что ж вам, старпёрам, дома-то не сидится!

– Всё из-за таких, как ты… щенок!

– Брось нож и прикажи своим отпустить детей!

Он вперивается в меня злым взглядом:

– Каких детей?