– А почему ты сразу исключил журналистку из списка подозреваемых в убийстве? – поинтересовался Капелини.

– А как же? Мы на «летучке», когда всех гостей разбирали, то журналистка… – увидев недовольный взгляд начальника, Роберто закончил совсем тихо: –…не вписывалась ни по каким параметрам.

– Сейчас она нам сама объяснит, с какой целью пожаловала на место преступления, пренебрегая всеми известными правилами!

Стефано вдавился в стул, изо всех сил стараясь сделать вид, что он здесь ни при чём.

– С каких это пор комната, где ночевал Уго, стала считаться местом преступления?! – Лола ерепенилась, но чувство неловкости, после того как она, убегая, воткнулась в твёрдую грудь удивлённого Капелини, поднявшегося на шум, не покидало её.

– Я вас слушаю, – пренебрёг ответом начальник.

– Мы тоже ведём расследование, пусть и журналистское! – Лола специально сделала акцент на слове «мы», давая понять Стефано, что он не отвертится. – И очень часто наши материалы запрашиваются полицейскими и помогают им в официальном следствии.

– Поверьте, это не тот случай. – Капелини принял излюбленную позу.

На этот раз Лола тоже проигнорировала его замечание и продолжила:

– Мы привыкли работать в тесном сотрудничестве с вашими структурами, но никак не в противоречии.

– А нам не нужно от вас никакого «сотрудничества»! И уверен, не потребуется. Всё, что вы должны делать, это не мешать расследованию.

«Что он от меня хочет, в конце концов?.. Извинений? Покаяния? Права Джема, не похож он на копа!» Лола задумчиво разглядывала Капелини. Движения резкие, порывистые; но если останавливается, то стоит как соляной столб, не двигаясь и не шевелясь. Манера общения совсем не полицейская, стиль одежды классический, с определённым шиком. Даже сейчас он одет в пиджак, который стоит его месячную зарплату. С другой стороны, Капелини не обращает на него никакого внимания: не одёргивает и не поправляет, как обычно это делают люди, долго копившие на тот или иной предмет гардероба. Совершенно ясно, что таких нарядов у него навалом. На подчинённых действует как удав на кроликов. А уж про руки и говорить нечего – довольно крупные, но с длинными, аристократическими, изредка подрагивающими пальцами, которые никак не соответствуют его профессии; это скорее руки хирурга или пианиста… «Дана мне на него так никакой информации и не сбросила…» Лола молчала, не отводя взгляда. На лице Капелини промелькнуло подобие смущения. Или показалось? Верилось с трудом.

– Мы завтра уедем, освободим вас от нашего присутствия, – успокоила она начальника.

– Я бы вас прямо сейчас по домам отправил, была бы моя воля! – Он открыл дверь. – Свободны! Завтра в девять ноль-ноль прибудет фуникулёр, я тоже на нём спущусь, так что увидимся на станции.

Стефано радостно вскочил со стула:

– До свидания и спокойной ночи!..

Лола медлила.

– У вас уже есть какие-то версии?

– Версии есть всегда. – Капелини подошёл к столу, делая вид, что читает документы.

– Видите ли, что получается: вы вашими сведениями не делитесь, вот нам и приходится самим материал добывать и выстраивать собственные гипотезы.

– Всё, аудиенция окончена. Павани, проводи их до номера, чтобы они ещё куда-нибудь не забрели… невзначай.

«Где он таких слов понабрался, не в полицейской же академии? Совсем это не армейский лексикон», – подумала Лола, выходя в коридор со Стефано.

– Легко отделались! – проговорил тот, как только Павани скрылся за дверью.

– Жаль, что не засняли наш привод хотя бы на телефон. Даже аудио не сделали…

– Да кому это интересно? Если бы что-нибудь узнали, тогда да.

– А почему нет? Пусть зритель видит, что нам приходится терпеть, чтобы раздобыть нужные сведения!

Не забыв поспорить, кому идти первому в душ, сполоснувшись и успокоившись, они наконец разошлись по комнатам, оставив дверь открытой. Через две секунды до её уха донёсся заливистый храп. Поворочавшись, Лола решила закрыть свою комнату. Всунув ноги в холодные шлёпанцы, она засмотрелась на полную луну за окном и колючий сверкающий снег, покрывающий вершины гор. Похолодало, пушистые снежинки превратились в твёрдый переливающийся наст, ровно лежащий вокруг отеля. «На таком снегу даже лисица следов не оставит… разве только медведь провалится…» – почему-то взбрело ей в голову.

Закрыв дверь, она поёжилась и хотела было вернуться в постель, как вдруг прямо из-под окна выплыла голубоватая лыжа с прикреплённым к ней чёрным ботинком. Медленно скользя по блестящей снежной поверхности, быстро разогнавшись и подпрыгивая на мелких неровностях, она скрылась за кромкой горы, не оставив и намёка на отпечаток.

Лола остолбенела от ужаса, тут же представив, что лыжа слетела с ноги очередного трупа, лежащего где-то у самой стены. Не позволив страху полностью захватить свой мозг, она быстро открыла окно и, вывалившись до половины, посмотрела вниз. Под отвесной стеной тихо переливался под лунным светом девственно-белый покров.

«Не могло же мне показаться?! Я ещё с ума не сошла!..» Она тряхнула головой, отбрасывая сомнения.

– Стефано! Эй, проснись! – громко сказала Лола.

В ответ раздался лишь громкий храп.

«Чёрт побери, что же делать? Надо к Капелини идти! А что я скажу? Что увидела одинокую лыжу, уехавшую под гору? Но ведь это важно! Тем более если лыжи пропали…»

Самое кошмарное в этой ситуации было то, что наряду с испугом на неё напала и полная растерянность. Откуда взялась эта лыжа ночью? К чему это привязать? К тому, что человек, укравший их, уже мёртв? Или они ему не понадобились, и он раздумал спускаться? А может быть, это совсем не те лыжи, которые пропали?.. Не хотелось снова выглядеть идиоткой, но она заставила себя одеться. Идя по тёмной лестнице, Лола приговаривала: «Я это видела… это не может быть шуткой… в конце концов, убито уже два человека… возможно, мои показания окажутся важными и направят на нужный след полицию». Зубы стучали то ли от холода, то ли от непроходящего страха. Из-под двери, где они со Стефано ещё недавно объясняли своё проникновение в номер Уго, виднелась тоненькая полоска света. Не успела Лола подумать, что не придётся никого будить, как на пороге, чуть не наткнувшись на неё, возник Капелини.

– Опять вы здесь!.. – Он присмотрелся к сжавшейся журналистке. – Или что-то случилось?

– Только что из-под моего окна отъехала одна голубая лыжа.

Капелини не обратил внимания на нескладность фразы и сразу посерьёзнел.

– Пойдёмте, покажете, где это произошло.

– Её уже нет, и следов не осталось, – на всякий случай пояснила Лола.

Он опять никак не отреагировал на невнятность сказанного, видимо, уловив нужное, и только спросил:

– Показать, откуда эта лыжа отъехала, сможете?