– Да? Хочешь пример?

– Давай!

– Если Ухо скажет тебе, что мотор твоей машины скоро сломается, оттого что в него попали с бензином какие-нибудь редкоземельные элементы, ты ему поверишь?

– Ну, если Ухо… он же в этом разбирается… он не будет говорить, чего не знает…

– Ну, вот видишь? Это же явная чушь, но ты готов поверить, потому что веришь Уху. А с женщинами все еще хитрее. Ты ведь знаешь, чем влюбленный мужчина отличается от влюбленной женщины?

– И чем же?

– Влюбленный мужчина слепнет. Он предмет своей любви совсем не видит, для него любимая женщина – это просто какой-то сгусток сияния, гений чистой красоты, а спроси его, какого цвета у нее глаза, или какого цвета она предпочитает маникюр, или во что была одета на последнем свидании, – он растеряется. Про других женщин все вспомнит, а про любимую – ничего.

– А женщины что, не так?

– У женщин все наоборот. Они, то есть мы, любимого мужчину видят особенно отчетливо, помнят каждую его черточку, каждую особенность, каждую морщинку, каждую деталь одежды. А на других мужчин не обращают внимания, смотрят на них как на пустое место.

– Что, серьезно или ты это на ходу выдумала?

– Еще как серьезно, Ленечка! Это азы психологии! Нам в театральном такое читали! Ну, я немножко отвлеклась и ушла в сторону, а суть в том, что Сергей Калмыков влюблен в свою невесту и поверит ей, а не тебе, что бы ты ему ни сказал. Особенно если она объявит ему, что беременна. Тут он от радости вообще потеряет голову. Кстати, сам-то ты не теряй голову, смотри на дорогу – ты сейчас чуть не врезался в тот пикап.

– Ничего я не врезался, я его хорошо видел… – недовольно проворчал Маркиз.

Лола заставила его задуматься.

Он верил ее мнению относительно психологии человеческих взаимоотношений – ведь она актриса и должна разбираться в оттенках человеческих чувств…

– И что же тогда делать? Не можем же мы спокойно смотреть, как Калмыков послушно идет в расставленную ловушку? Я себе не прощу, если его убьют!

– Тебя… то есть нас… для чего наняли?

– Чтобы выяснить, жива ли первая жена Калмыкова. И если жива – найти ее.

– Вот именно! И если ты ее найдешь… если мы ее найдем, то тем самым предотвратим новую свадьбу. И спасем заказчика. Так что этим и нужно заняться.

Маркиз слегка поморщился, уж очень ему не понравился Лолин наставительный тон, однако ничего не поделаешь, Лолка права. И в кого только такая умная уродилась?

– Все это, конечно, правильно, – нехотя согласился он, – но это займет очень много времени, а тем временем Калмыкова женят и сразу после этого…

Закончить эту фразу Леня не успел, потому что зазвонил его мобильный телефон. Тот телефон, который он использовал для связи с заказчиком.

– Легок на помине! – проговорил Маркиз вполголоса и поднес телефон к уху.

– Слушаю!

– Леонид, – взволнованно проговорил Калмыков, – мы должны немедленно встретиться. Кое-что случилось.

– Хорошо. Только ничего не предпринимайте, не посоветовавшись со мной. И никому ничего не рассказывайте!

– Давайте снова в том же ресторане…

– Нет, ни в коем случае! Встречаться третий раз подряд в одном и том же месте – недопустимое легкомыслие! На этот раз я сам назначу место встречи.

– Хорошо, только как можно скорее!

– Ладно, давайте через час… вы знаете сад «Олимпия» на Московском проспекте? Встретимся через час там, в павильоне, в котором торгуют цветами. Это в глубине сада, по центральной аллее. Купите белую хризантему…

– Зачем? – удивленно спросил Калмыков, но Маркиз уже прервал разговор.

– Он очень взволнован, – сообщил Леня своей боевой подруге, спрятав телефон в карман. – Что-то случилось. Может быть, Татьяна уже объявила ему, что беременна?

– Нет, во‐первых, она еще просто не успела с ним встретиться, а по телефону такие вещи не сообщают. И во‐вторых, такое событие Калмыков не стал бы в первую очередь обсуждать с тобой. Не тот случай. И голос был бы более радостный, а тут… он так говорил, как будто привидение увидел!

– Не иначе как первая жена опять что-то отчебучила! – вздохнул Леня. – Ох, до чего мутное дело…

– Ладно, до того, как ехать к Калмыкову на встречу, забрось меня домой! И кстати, зачем ты велел ему купить хризантему?

– Для конспирации.

Сад «Олимпия» находится на Московском проспекте между Обводным каналом и Технологическим институтом. До революции на месте этого сада находился кинотеатр «Олимпия», от которого сад и унаследовал свое звучное название. После революции рядом с кинотеатром возник Клинский рынок.

И рынок, и кинотеатр сгорели во время войны, тогда-то на их месте и возник городской сад. Сначала он был назван именем Грибоедова, но это название отчего-то не прижилось, и со временем сад вернул себе старое название.

В назначенное время Сергей Калмыков припарковал неподалеку машину и вошел в ворота сада.

Пройдя по дорожке вглубь сада, он увидел небольшой стеклянный павильончик с надписью: «Цветы». Впрочем, в этой надписи не было необходимости – и без нее издалека было видно, чем торгуют в этом павильончике.

Калмыков вошел внутрь, подошел к прилавку и обратился к миловидной продавщице:

– Пожалуйста, одну белую хризантему.

– Вы Сергей? – спросила та вполголоса.

Калмыков опасливо огляделся и кивнул.

– Не волнуйтесь, вас ждут! – Продавщица показала на неприметную дверцу позади прилавка и добавила: – Пройдете до конца, там будет еще одна дверь!

Мы уже говорили, что Леня Маркиз пользовался популярностью у определенной категории девушек – секретарш небольших коммерческих фирм, медсестер в частных клиниках, официанток кафе и кондитерских, стюардесс местных авиалиний, продавщиц парфюмерных и косметических магазинов…

Были среди них, разумеется, и цветочницы. К одной из них и обратился Леня, когда ему понадобилось безопасное место для встречи с взволнованным клиентом. Разумеется, Лоле он ни слова не сказал о прекрасной цветочнице, которую и звали как раз, как героиню старой песни, Анютой.

Пройдя в дверь позади прилавка, Калмыков оказался в длинном узком помещении, по сторонам которого на деревянных полках стояли ведра со срезанными цветами. В этом помещении было гораздо холоднее, чем в торговом павильоне, – здесь поддерживалась температура, при которой цветы лучше сохраняются.

Выполняя инструкцию цветочницы, Калмыков прошел между стеллажами с цветами, и перед ним действительно оказалась еще одна дверь. Сергей толкнул ее и вошел в маленькую уютную комнатку, где цветов не было, но зато были столик, на котором стояла хромированная кофеварка, и пара стульев.