Г. Норманом. Однако винтовка Терри-Нормана, где применялись бумажный патрон с порохом и пулей и отдельный капсюль, не обеспечивала скорострельности, доступной для игольчатых систем, и, как было признано, уступала европейским образцам[183]. Английский оружейный мастер Карле предложил российскому правительству свою модифицированную игольчатую систему с продольно скользящим поворотным затвором и унитарным круглым бумажным патроном. Оружейная комиссия ранее отклонила, несмотря на скорострельность, прусское игольчатое ружье на том основании, что его затворный механизм чрезмерно сложен, спиральная пружина, приводящая в действие иглу, подвержена поломкам, а сама игла слишком хрупка и заменить ее было довольно трудно, особенно на поле боя. А вот винтовку Карле признали удачной и по простоте конструкции, и по прочности, и по скорострельности и сочли, что она совершеннее как прусского игольчатого ружья, так и винтовки Терри-Нормана. Возможно, самым главным оказалось то, что старые ружья было проще переделывать под систему Карле, нежели под систему Терри-Нормана. К середине 1867 года переоборудование дульнозарядных ружей под систему Терри-Нормана было прекращено на выполнении половины заказа и заводам поступил новый приказ – переделать под систему Карле 200 000 дульнозарядных ружей.

В том же году Оружейная комиссия рассмотрела две другие переделочные (такой термин тогда использовался) системы, одна из которых была разработана лейтенантом Н. М. Барановым, директором Военно-морского музея в Санкт-Петербурге, а другая – австро-венгерским оружейником, чехом по происхождению, Сильвестром Крнкой, бароном Гогенбрюком (по давней традиции, порожденной правилами употребления имен и географических названий в военном делопроизводстве, в русскоязычной литературе фамилию Крнка часто употребляют не склоняя). Винтовка Крнки, считающаяся развитием английской винтовки Снайдера, имела затвор и использовала металлические унитарные патроны. Отвергнутая в Австро-Венгрии модель Крнки вызвала восторг во Франции и России. Как и другие переделочные системы того периода, она была не очень надежной, но на испытаниях проявила себя лучше винтовки Карле. Более того, хотя система Баранова была признана лучшей для боевого применения, комиссия Резвого все же сочла, что переделка винтовок по системе Крнки обойдется дешевле и пройдет быстрее, чем позволила бы система Баранова (его винтовку несколько позже приняли на вооружение в военно-морском флоте). И несмотря на то, что эту переделку было сложнее осуществить, чем под систему Карле, в 1869 году российские оружейные заводы получили приказ переоборудовать 183 000 гладкоствольных мушкетов и изготовить 120 000 новых винтовок[184].

Русский полковник среди оружейников-янки

Пока русская армия спешно переделывала гладкоствольные ружья в нарезные и дульнозарядные винтовки в казнозарядные, из Соединенных Штатов шли сообщения о последних усовершенствованиях в стрелковом оружии. Русский «Инженерный журнал» поместил сообщение английского корреспондента из Ричмонда, столицы Южной конфедерации, где утверждалось, что все специалисты сходятся в одном: никогда еще не было войны столь поучительной для артиллерийских офицеров и инженеров, как американская. Никогда прежде военная наука не давала такого множества интересных изобретений и не получала таких позитивных результатов [Американская артиллерия 1864: 9].

Гражданская война привела к быстрому внедрению в боевую практику малокалиберного казнозарядного оружия с металлическими унитарными патронами. Европейские офицеры, находившиеся в Северной Америке во время Гражданской войны, в том числе русские военно-морские офицеры, везли оттуда образцы новых систем, а комиссии по стрелковому оружию по всему миру испытывали разработки Пибоди, Ремингтона, Лэдли, Моргенштерна, Винчестера, Дженкинса, Грина, Бердана и множество других систем огнестрельного оружия. Один русский офицер в 1867 году писал:

Мы полагаем, что трудно оспаривать практичность североамериканцев вообще и в деле оружия также. Кажется, ясно доказали они всему свету, что в деле оружия они стоят впереди других. Трудно не согласиться с практичностью североамериканцев, особенно когда дело доходит до огнестрельного оружия. Они ясно показали всему миру, что они номер один в огнестрельном оружии [Воробьев 1867:116][185].

В Соединенных Штатах использовались самые передовые методы производства стрелкового оружия; другой русский артиллерийский офицер отмечал прогресс этой отрасли в «Америке, богатой знаменитыми механическими заводами и вызванной к усиленной деятельности по вооружению продолжительной междоусобной войной» [Экстен 1870: 92][186]. Однако в связи с резким падением внутреннего спроса на военную продукцию по окончании войны американские оружейники отчаянно стремились наладить торговлю за рубежом.

Сформулировав после тщательного изучения Оружейной комиссией множество претензий к устройству и функциональности прусского игольчатого механизма, русские быстро осознали потенциал американского металлического патрона. Достаточно указать, что в России металлический патрон с кольцевым воспламенением был известен как «американский патрон» [Экстен 1870:92]. Еще до завершения Гражданской войны в США русское правительство направило туда полковника артиллерии А. П. Горлова (1830–1905), специалиста по стрелковому оружию, с заданием изучить американские винтовки, наблюдать за испытаниями оружия и собрать подробную информацию об использовании металлических патронов. В процессе своей работы среди производителей оружия в долине реки Коннектикута Горлов практически в одиночку выбирал системы вооружения, добивался модификации американских конструкций в соответствии с российскими спецификациями, а также организовывал и контролировал выполнение российских заказов на американских заводах. В результате Военное министерство, которое очень осторожно и подчас непоследовательно подходило к выбору моделей для переделки, практически с ходу приняло на вооружение современные винтовки, патроны и револьверы.

О жизни Горлова, как и о бесчисленном множестве других российских гражданских и военных чиновников среднего и низшего ранга, известно очень мало подробностей. Он родился в 1830 году. После окончания Михайловской артиллерийской академии стал инженером-артиллеристом. С 1851 года занимал должность ученого секретаря Технического комитета Главного артиллерийского управления. Писать об огнестрельном оружии Горлов начал в 1850-х годах, а уже в 1859 году в «Артиллерийском журнале» был опубликован его небольшой «Англо-русский лексикон» из 340 технических терминов. В том же 1859 году он отправился в свою первую зарубежную командировку, вероятно в Англию. Несколько позже опубликовал в «Морском сборнике» статью, широко освещавшую деятельность Кольта; в ней Горлов одним из первых поместил информацию о револьверах. В 1866 году «Оружейный сборник» и «Артиллерийский журнал» опубликовали его обзор об использовании казнозарядных устройств и металлических патронов в американской армии и серию зарисовок с театра военных действий. Согласно архивам Государственного департамента, в 1867 году Горлов был прикреплен к российской дипломатической миссии в Вашингтоне; год спустя он был зарегистрирован в качестве военного атташе с местом пребывания в Хартфорде [Новицкий 1911–1915, 8: 403].

Из первой американской командировки Горлов привез винтовки и станки для изготовления металлических патронов. Как позже писал инспектор по стрелковому оружию В. О. Буняковский, вопрос о принятии на вооружение Россией металлических патронов был решен едва ли не сразу же по возвращении Горлова с приобретениями из США. Его отчет 1866 года об использовании винтовок и металлических