Маргарет вернулась из гаража и доложила мужу, что в свертке ровно пять тысяч долларов. Ствол в руках Дэйва Брукса качнулся в сторону ворот.

– Езжай, парень! Обойдемся без полиции. Но заруби себе на носу, что Дэйв Брукс – воробей стреляный и его на мякине не проведешь.

Мишкин застегнул шлем под подбородком, перекинул ногу через седло и повернул ключ зажигания. «Харлей» почувствовал уверенные ладони на руле и довольно заурчал. Виктор отпустил сцепление.

Дэйв забросил винтовку на плечо. Он еще долго стоял на крыльце и не спускал глаз с желтого пятна мотоциклетной фары, которое медленно двигалось вниз по дороге.

– А хорошая была лошадка, – сказал сам себе Дэйв, когда мотоцикл, прощально мигнув стоп-сигналом, скрылся за очередным поворотом.

После двух часов езды по проселочным дорогам Мишкин, наученный горьким опытом, остановил мотоцикл и завел его в заросли придорожного кустарника. Там он положил под голову сумку и уснул прямо на земле, за день основательно прогретой.

С рассветом «Харлей» продолжил путь. Узкое асфальтированное шоссе змеей карабкалось вверх по склонам, выжженным солнцем. Как только оно выбралось на плато, далеко в сизом мареве жаркого дня показалось маленькое, словно игрушечное здание аэровокзала с белой башенкой, над которой трепетала на горячем ветру полосатая аэродромная «колбаса». Справа от строения в линию стояли пять крохотных самолетов.

Это был аэропорт местного значения с грунтовой взлетно-посадочной полосой.

Когда Мишкин, пропыленный с ног до головы, вошел в здание, его поразили не только крошечные размеры и деревянные стены, но и расписание полетов, выведенное мелом на черной доске. Это была не та Америка, которую Виктор видел до этого. Тем не менее сеть местных авиалиний логично вписывалась в суперсовременную индустрию пассажирских авиаперевозок и была неразрывно связана с ней.

В маленькой лавчонке Виктор купил себе шорты и футболку. Он завернул баночки с мухами в пропыленную одежду, в которой путешествовал, и затолкал все это в сумку. Чтобы избежать придирчивой проверки, Мишкин сдал ценное имущество в багаж.

Через три часа легкий двадцатиместный самолетик поднялся в воздух. Через час он приземлился на таком же игрушечном аэродромчике близ Лос-Анджелеса. К утру следующего дня старший лейтенант Мишкин вместе с тремястами другими пассажирами вышел из чрева громадного авиалайнера в столичном аэропорту имени Даллеса.

История, рассказанная Хосе Санчесом, заинтересовала адвоката Мэрлона Лопеса. Он навел справки о представительстве фирмы «Блювотер» в управлении административного комплекса «Пасифик стар».

Выяснилось, что Ребека Цезарио отказалась от аренды офисного помещения на следующий день после исчезновения Нимфы. Она исправно оплатила счета и исчезла. По данным полиции, эта особа в Маниле не проживала.

Под предлогом подбора офисного помещения для своей адвокатской конторы Мэрлон Лопес осмотрел освободившийся кабинет. Обычная комната, обставленная серой офисной мебелью. Пустые полки шкафов, ящики стола. Вместе с Ребекой исчезли папки с делами, компьютер, принтер, журналы для записей. На чисто выметенном полу ни единой бумажки.

Таинственная толстуха явно постаралась не оставить следов своего пребывания в этих стенах, но у нее не все получилось. В компьютерном учете посетителей, который вела охрана, адвокат обнаружил заявки Ребеки Цезарио на пропуск клиентов и фотокопии их удостоверений личности.

За те восемь месяцев, в течение которых в административном комплексе действовало представительство фирмы «Блювотер», в нем побывало всего лишь два десятка посетителей. Последней в списке числилась Нимфа Санчес. График этих визитов также имел несколько странный характер: пять человек в декабре, пять в январе, столько же в феврале и в июле.

Адвокат попросил знакомого сотрудника отдела учета МВД проверить данные на клиентов Ребеки. Парень это сделал, и Мэрлон с ним щедро расплатился.

Все посетители были холостыми мужчинами и незамужними женщинами. Они приехали в Манилу из отдаленных провинций, чтобы устроиться на работу за границей. Документы на выезд из страны ни на кого не оформлялись. Тем не менее все они после посещения офиса фирмы «Блювотер» словно растворились. Никаких записей о пересечении ими границы не имелось ни в какой учетной документации.

Мэрлон позвонил министру внутренних дел, с которым у него сложились неплохие деловые отношения, и рассказал ему о пропаже двадцати филиппинских граждан, которые пытались трудоустроиться за границей с помощью фирмы «Блювотер».

– Факты интересные, – отреагировал Пауло Рейес. – Но вопрос деликатный. Эта компания прикрывалась звездно-полосатым флагом. Разоблачение может вылиться в большой скандал с сильным антиамериканским подтекстом, и я не хотел бы выглядеть его инициатором.

– Но дело затрагивает наши национальные интересы.

Мэрлон знал, что говорил. Министр понимал, что стоит за его словами. Ежегодно треть трудоспособного населения страны выезжала за границу. Экспорт рабочей силы был одним из важнейших источников валютных доходов Филиппин. Чтобы этот канал работал без сбоев, государство должно было оградить его от злоупотреблений, обеспечить безопасность тех людей, которые приносили стране прибыль.

– Давай поступим так, – после некоторого раздумья сказал Рейес. – Сдай журналистам сигнальную информацию. Когда они ее раскрутят, министерство будет вынуждено начать расследование.

Вернувшись к себе, Мэрлон Лопес набрал короткий текст на экране компьютера и отправил круговое сообщение на электронные адреса главных редакторов филиппинских газет и директоров телевизионных компаний. Он подписался как председатель общественного комитета по расследованию деятельности представительства компании «Блювотер» и проставил номер своего мобильного телефона.

Не прошло и десяти минут, как ему позвонил корреспондент газеты «Филиппинс стар» и попытался уточнить имена пропавших сограждан и адрес представительства фирмы «Блювотер» в Маниле. Лопес не собирался открывать кому попало детали этой истории, известные ему. Он подтвердил факт исчезновения двух десятков людей, посетивших представительство фирмы, и пообещал рассказать обо всем подробнее на пресс-конференции, которая состоится завтра в пять часов вечера в отеле «Олимпия».

Телефон не стихал до поздней ночи. Звонки шли непрерывным потоком, однако журналистам пришлось довольствоваться уклончивыми ответами и ожидать встречи с Лопесом в «Олимпии». Ближе к полуночи адвокат отключил мобильник. Процесс был запущен.

Мэрлон поднялся по лестнице на второй этаж и приоткрыл дверь спальни. Он быстро разделся и осторожно, чтобы не разбудить жену, скользнул под одеяло.

Утром адвокат не стал дожидаться, когда прислуга положит на кофейный столик утреннюю прессу. Он сам, в пижаме, прошел к почтовому ящику, достал пачку газет, уселся на скамейке в саду и нетерпеливо развернул «Манила таймс», лежавшую сверху.