Мелифаро тем временем успел устроиться поближе к своей избраннице. При этом его физиономия выглядела по-настоящему счастливой – с ума сойти можно! Потом я внимательно посмотрел на Кенлех. Вид у нее был задумчивый и немного виноватый. Похоже, общество воздыхателя доставляло ей удовольствие, испытывать которое она пока не была готова.

Хейлах, которую я почему-то привык считать старшей из тройняшек, озабоченно косилась на сестру. Зато Хелви взирала на происходящее с заметной иронией. Того гляди, станет кривляться и пищать: «тили-тили-тесто!» Странно все же, что Мелифаро не остановил свой выбор на Хелви. На мой взгляд, эти двое должны были бы мгновенно спеться. Но чужая душа – такие невероятные потемки, что иногда страшно становится.

По большому счету, слежка пока не оправдывала моих ожиданий. Вместо того чтобы веселиться, я умилялся. И в очередной раз давал себе слово, что в ближайшее время начну осуществлять алхимический процесс превращения малознакомых людей в хороших приятелей. Проще говоря, попробую познакомиться поближе со своими так называемыми «женами». Иногда собственное безразличие к людям, обитающим где-то на периферии моей жизни, кажется мне отвратительным. И нехватка времени не оправдание.

Тем временем из кухни вышел хозяин «Меда Кумона» с огромным подносом. На лице Мелифаро появилось страдальческое выражение.

– Я же сказал, что мне ничего не нужно, – простонал он. – Заказ только для леди.

– Это – угощение за счет заведения, – подобострастно бормотал бородатый уроженец Куманского Халифата. – Не побрезгуйте принять мое скромное подношение.

– Но я не голоден! – Мелифаро говорил тоном смертника, получившего последнюю возможность разжалобить жестокого судью.

– Хоть попробуйте. Я вас умоляю! – Трактирщик склонился в глубочайшем поклоне.

– В прошлый раз вы тоже просили только попробовать, а кончилось тем, что мне пришлось сожрать все, что было на шести тарелках, да еще и с какой-то кошмарной добавкой. Не хочу! – Мелифаро был тверд.

– Киебла! – заорал трактирщик. – Ступай сюда, Киебла!

Старшая из поварих, которых я только что видел на кухне, тут же выскочила в обеденный зал и почтительно замерла в нескольких шагах от столика.

– Этот господин отказывается пробовать приготовленную тобой еду, – печально сказал трактирщик. – Проси!

Пожилая леди грузно повалилась на пол и начала жалобно причитать что-то неразборчивое. Я был потрясен. Но Мелифаро, судя по всему, уже привык к подобным спектаклям. Он упрямо помотал головой и отвернулся. Сестрички на минуту оторвались от своих тарелок, чтобы наградить его восхищенным взглядом. Эта дикая сцена была словно специально срежиссирована, чтобы до глубины души потрясти юных дочерей народа Хенха, только-только начавших отвыкать от варварских обычаев своей далекой родины, мне, впрочем, почти неизвестных.

Причитания несчастной поварихи не умолкали. Через несколько минут трактирщику стало ясно, что Мелифаро этим не проймешь, и он деловито отбыл в направлении кухни. Вскоре в ногах Мелифаро валялись все пять поварих. Больше всего на свете бедняге, как я понимаю, хотелось исчезнуть, но он мужественно крепился. Дело кончилось тем, что к коленопреклоненным женщинам присоединился сам бородатый хозяин этого на редкость гостеприимного заведения. Мелифаро не выдержал.

– Ладно, я попробую ваше грешное угощение, только уйдите все с глаз моих, – проворчал он. – И если вы немедленно не прекратите, мы больше никогда сюда не придем, так и знайте. Впрочем, мы и так больше никогда не придем – после всего, что вы устроили!

Куманцы поднялись с карачек и, пятясь, как заправские раки, исчезли на кухне.

– Сэр Мелифаро, вы ведь просто так сказали, что мы больше никогда сюда не придем? – взволнованно спросила одна из тройняшек. – Чтобы эти люди еще больше вас уважали, да? На самом деле это же невозможно – больше никогда в жизни не приходить в «Мед Кумона», правда?

Мой друг не знал, смеяться ему или плакать.

– Ну, если вы очень захотите сюда вернуться, куда я денусь. А вам действительно нравится медовый суп, девочки? Я сам не дурак поесть пирожных, но запихать в себя смесь меда с мясом и маслом…

– Но это же сладко, сэр Мелифаро! – напомнила рассудительная Хейлах. – А сладкое не может быть невкусно.

Мелифаро тихо застонал.

Я решил снова наведаться на кухню. Наверняка сейчас куманцы как раз обсуждают там свою дикую выходку.

– Я ведь говорил вам, что это очень важный господин, – шептал хозяин своим поварихам. – Он ведет себя как первый царедворец Халифа Нубуйлибуни цуан Афии. Хотел бы я знать, где этот варвар мог получить столь утонченное воспитание?

Я сдавленно хихикнул, цапнул аппетитный горячий медовый пончик и отправился обратно, в обеденный зал. Там царила настоящая идиллия – тройняшки дружно налегали на сласти, а Мелифаро на них пялился. Гремучая смесь нежности и печали на его лице показалась мне самым невероятным чудом этого щедрого на чудеса Мира. До сих пор я не подозревал, что мой хладнокровный, бойкий на язык приятель способен корчить столь проникновенные рожи. На месте Кенлех я бы, пожалуй, сдался сегодня же вечером.

Наконец я решил, что с меня хватит. Дальнейшее созерцание этой душещипательной мелодрамы заставит меня залиться медовыми же слезами, а потому пора убираться отсюда, пока не поздно.

К тому же до «Армстронга и Эллы» отсюда всего четверть часа пешком. Мне пришло в голову, что заниматься собственной личной жизнью гораздо приятнее, чем совать нос в чужую. Приняв столь разумное решение, я покинул «Мед Кумона» и пешком отправился на улицу Забытых Снов.

Уже темнело. Лиловые сумерки весеннего вечера смешивались с оранжевым светом фонарей. Силуэты прохожих отбрасывали причудливые ломкие тени. Я с изумлением обнаружил, что не могу разглядеть на крупных разноцветных плитках тротуара собственную тень. Очевидно, чудесный плащ старого укумбийского пирата делал незаметным не только меня самого, но и ее.

Некоторое время я развлекался, разглядывая тени прохожих. Иногда было совершенно невозможно понять, кому принадлежит вытянутый темный силуэт, дрожащий в рассеянном свете фонарей. Теоретически я понимал, что ноги тени должны соприкасаться со ступнями ее хозяина, но мне начинало казаться, что тень скользит по тротуару совершенно самостоятельно, а того, кто ее отбрасывает, вовсе нет в природе – или, по крайней мере, поблизости. В конце концов я решил, что надо бы расспросить Джуффина. Может быть, в этом прекрасном Мире, законы природы которого мне до сих пор почти неизвестны, некоторые тени имеют привычку выходить из дома самостоятельно, не дожидаясь своего владельца?

На пороге «Армстронга и Эллы» я нерешительно притормозил. Честно говоря, меня здорово подмывало зайти туда, не снимая волшебного плаща, и немного понаблюдать за Теххи. Может быть, мне удастся понять, какая она на самом деле, когда ей не приходится быть «зеркалом», отражающим меня или еще кого-нибудь из ее собеседников?