Кстати, ее любовь к порядку распространяется и на телефонные звонки. Каждый звонок, предназначенный кому-то, кого нет дома, она фиксирует на бумаге, а потом, прижимая их магнитами, вешает в коридоре и на холодильнике. Так стали делать и все в доме, даже отец.

Я не знаю, кто оставил для меня сообщение, потому что еще не научилась различать их почерки. В нем говорилось, что мне звонил доктор Мартин, и был оставлен его номер. Вообще-то нашего доктора зовут Маррон. Интересно, кто так исковеркал ее имя. Но дело в том, что мы очень сблизились с ней зато время, пока мама болела, и если бы она позвонила, то трудно представить, что она назвалась бы «доктор Маррон». Она бы просто сказала, что звонит Нуала, к тому же это был не ее номер, я проверила по справочнику.

Я решила не перезванивать по оставленному номеру сразу, а подумать, кто бы это мог быть. Может, кто-то из школьных докторов — у нас в школе их двое, но опять же ни одного из них не зовут Мартин. Может, Мартин — это имя, а не фамилия.

Еще одно сообщение на холодильнике. На этот раз в нем говорилось, что доктор Мартин, врач-ортопед, хочет встретиться со мной. Странно. Может, ошиблись и звонят из женской консультации по поводу Маргарет и ее беременности? Может, все-таки набрать номер и проверить? А вдруг здесь кроется что-то неприятное. Попробую, только попрошу Лизу, чтобы она на всякий случай стояла рядом.

Прямо с утра я отправилась к Лизе, захватив записки с холодильника. Она всегда знает, с какими цифрами в каком районе используются номера. Я в этом вопросе полный ноль.

Когда я пришла, Лиза кормила ребенка. Ее мама не могла оставить других детей, чтобы бегать в госпиталь и кормить новорожденную грудью, так как поначалу это надо было делать каждые два часа. Вот почему Сандра с самого рождения на искусственном питании.

Я рассказала Лизе всю историю со звонками, и она очень заинтересовалась, что за неизвестный доктор мог мне звонить. Сказать правду, я уже начала беспокоиться. А вдруг звонили из какой-нибудь клиники и хотели сообщить, что со мной что-то не так? Я сдавала анализ крови, когда сильно простудилась. Правда, это было полгода назад, но вдруг мой результат потерялся, а потом его нашли.

Да, когда Лиза увидела второй лист, то предположила, что, возможно, в больнице могли ошибиться, когда сказали врач-ортопед. Маловероятно. Но у меня нет ни мозолей, ни вросшего ногтя. Наверное, все же что-то не то с анализом крови.

— Скажи-ка еше раз, как зовут того доктора? — спросила Лиза.

— Мартин, — ответила я, — доктор Мартин. — И только тогда, когда я произнесла это имя громко, меня словно стукнули чем-то тяжелым. В этот же момент осенило и Лизу. «Doc. Marten». Ботинки фирмы «Doc. Marten»! Значит, звонивший знал о моем потерянном ботинке. О боже! Это Робби! Меня затрясло. Сердце бешено заколотилось, готовое в любой момент выскочить из груди. В горле пересохло, и стало горячо, как будто я выпила бутылку кипятка.

Не знаю, почему я решила, что это именно Робби. Ведь это могла быть Имилда, например. Такая шутка вполне в ее стиле. Я вырвала желтый листок из рук Лизы и еще раз вгляделась а цифры. Нет, у Имилды другой номер, и я на сто процентов уверена, что это также не телефон ее офиса. Я точно не помню тот номер, но если бы увидела, узнала бы. Еще это мог быть водитель автобуса. Но нет, это точно не он. Он не знает моего имени и даже не знает, что я потеряла ботинок. Возможно, это друг Робби, как там его зовут? Гер. Но если это Робби, то откуда он мог знать больше, чем к примеру, тот же водитель? Он ведь не знал моего имени. Нет, нет, он знал. Но даже если так, то как мог он отыскать меня по справочнику, не зная фамилии?

Я держу в руках всего лишь листок бумаги, но мне достаточно секунды, чтобы снова прокрутить все в голове, и сердце начинает стучать, а руки трястись. Пока я стояла и гоняла в голове мысли, до меня постепенно дошло, что Лиза что-то говорит мне. Ее голос звучал как будто откуда-то издалека, медленно приближаясь ко мне.

— Что? — отозвалась я. — Что? Что?

— Я говорю, — повторила Лиза, укладывая ребенка в кроватку, — в это мгновение она выглядела очень милой. Дети действуют благоприятно на людей. — Я говорю, с чего начинается номер?

— С четверки, потом девять. Четыре, девять, два.

— Ну, это местный номер. У нас начинаются телефоны так же.

А я даже не сообразила.

Тут я подумала, что ведь Лиза ничего не знает о Робби. Она слышала про историю с ботинком, так же как и весь класс, и хохотала вместе со всеми. Целых два дня все веселились по поводу того, как я провела уик-энд. Лиза знала, какой фирмы мои ботинки, и поэтому правильно все расшифровала, но она ничего не слышала о Робби. Тогда я рассказала ей.

— О боже! — произнесла она. — Он поцеловал тебя. И ты никогда раньше не видела его? О боже!

Я рассказала ей, но не все. Только факты. Она восприняла мой рассказ, как нечто забавное, не более того, хотя все ведь было по-другому. Я не стала делать акцент на поцелуе, упомянув лишь, что это был приятный, нежный поцелуй, совсем не противный и не грубый. Поцелуй может быть неожиданным, но он ни в коем случае не должен быть навязчивым. Мои слова убедили ее, но потом она начала действовать с энтузиазмом.

— Тогда тебе надо перезвонить ему, — сказала она. — Он уже звонил тебе два раза. Похоже, тебе попался настойчивый молодой человек.

Мое сердце снова начало учащенно биться. О боже, если нечто похожее называется любовью, то я бы хотела, чтобы это чувство прошло как можно скорее, потому что постоянно находиться в этом состоянии невозможно, это большой стресс. Внезапно я подумала об отце и его бесконечных телефонных переговорах с Маргарет в начале их отношений, и мне стало нестерпимо интересно, так же ли колотились их сердца? Я вдруг неожиданно для себя поняла это и даже в какой-то момент почувствовала нежность к ним обоим. Наконец-то я осознала, как трогательны были эти телефонные звонки, как эти уже взрослые люди нервничали и скрывались, словно дети.

— Давай, — твердо заявила Лиза. — Звони этому ортопеду. Узнаем, звонил ли он, чтобы вернуть ботинок или хотел еще чего?

И я решилась и набрала номер. Трубку взяла женщина, и я сразу же нажала, едва услышав голос.

— Что с тобой? Скорее всего, это его мама, — сказала Лиза.

— Мама?

— Да, такое вполне реально. У подавляющего большинства есть мама. Ой, прости, Синди.

И она стиснула мою руку, но я не обратила внимания, так как знаю, что она произнесла эти слова не подумав. Но это мне только кажется, что не обращаю внимания на подобные вещи. Слезы моментально навернулись у меня на глаза. Я сглотнула и подумала о шоколадном торте. Недавно я заметила, что такой трюк помогает.

Я позвонила еще раз. К телефону снова подошла женщина, и на этот раз ее голос звучал недовольно, возможно, оттого, что она ожидала, что опять бросят трубку.