— Охренел?! — погрозил мне кулаком орчина.

— Калеку всяк обидеть норовит, — пригорюнился я.

Степаныч опять смутился — ну у меня, в моём положении, сиротинушка получилась на загляденье. Правда, смотря на мою ехидно-довольную морду, смущаться перестал.

— Скотина ты, Кащей, — осудил он остроумного и доброго меня.

— И ещё достоинств у меня есть, — довольно констатировал я. — Степаныч, ты с благовчанами подумай. А еда — херня…

— Чтоб жрал! — погрозил мне кулаком орчина.

— Хорошо, баба Лавр, — тоненьким голосом пискнул я. — Слушай, Степаныч. У меня к ведьмам дело.

— Думаешь помогут? Не хочу расстраивать, Кащей, но с такой…

— Да нет, отрасту я сам. Тут понятно что ведьмы не помогут. Просто разговор есть. А я на байк не полезу. А так по Зеленюкам…

— Зеленушкам! Вот достал уже, запомнить, что ль, не можешь?!

— Могу, но мне лень, — отмахнулся я. — Так вот, в таком виде, — посеменил я тросами по земле туды-сюды. — Ну, в общем не охота народ пугать.

— И не надо. Видок и вправду… тот ещё, — проявил невиданную деликатность Степаныч.

— Так вот, Степаныч, мне бы с Ладой Алой поговорить. Есть кому позвать?

— Найдём.

— Тогда я пополз. Спасибо.

— Не за что Кащей, — пробормотал орчина, явно в думах о том, что делать-то с новостями.

Ну а я пополз в домик. А Алая… вопрос не столько и столько в нашем банно-полевом. Просто я к ведьмам подходил, вопросы задавал, но как-то… Ну в общем, не очень общение. А с Ладой, при всех прочих равных, мы, хех, нашли общий язык. И не только, да.

В общем, досеменил я на тросах до лежбища, да и завалился. О судьбинушке своей, бессмертной, печалиться. Ну и вообще. И от “ломки”, которая у меня без байка началась, отходить.

— Это я вовремя с тобой в баньку-то сходила, Кащей! — охренительно деликатно выдала Лада, заваливаясь в домишку и выпучившись на полкащея. — Сейчас и не попробовала бы ни черта!

Я на это скорбно покивал. Орать, что я тут, на всякий, из тросов заменитель сплёл — не стал. А ну его на фиг. Но проблема, пусть и довольно… не знаю, глупая, но была. И тот факт, что если что — я ещё “огого”, а при желании — и тентаклемонстра натуральная, я озвучивать не стал. Нахрен и самому неинтересно. Но факт возможности — успокаивал.

— Ты знаешь, Кащей… ничем не поможем, ты уж прости, — встряхнулась, закусила губу и стала пыриться на меня с натуральной жалостью Лада. — Я вообще не понимаю, как ты живой-то…

— А я не живой, — с подываниями изрёк я. — Нежить я, Лада.

— И дурак, — ни за что, ни про что обидела хорошего Кащея меня ведьма.

— Сама такая. И я с тобой не по этому делу говорить хотел, вообще-то. Вам шкура ангела интересна?

— В смысле?

— В прямом. В Благом была крылатая тварь с огненным мечом. Назвалась Азария…

— Азраил?!!

— Азария, сам про Исруля слышал, — хмыкнул я. — Держал полог небывальщины над сотнями квадратных километров, нечистиков не пуская. В общем, судя по всему — ангел. Так интересно?

— Да, — не стала ломаться Лада. — Что хочешь за шкуру?

— Не всю шкуру, — уточнил я. — У меня с гардеробом, — указал я на обрывки кожанки, — некоторый беспорядок. Про штаны с ботинками даже не говорю, — тяжело вздохнул я над тяжёлой судьбой одежды. — Но кусок — могу представить.

— Так хочешь-то что?!

— Обучения. Я к вашим подходил…

— И не послали подруги? Мы, вообще-то, мужиков не учим!

— А говорила — не феминистки!

— Не феминистки! Просто… подход разный! И обучение у нас… В общем, учиться — это в Меллорн. У них там чуть ли не учебники есть. И схемы и прочее. У нас… мы чувствуем, понимаешь, Кащей?

— Эмпирический подход. На основе чувств-с, — покивал я.

— Считай, что так.

— Ну и зашибись. Мне нахрен не сдались всякие мячи ярости и прочие молнии. Мне нужно ПОЧУВСТВОВАТЬ разницу… да между нежитью и житью, например.

— А ты не чувствуешь?

— А сейчас исключительно ради твоего прекрасного общества дурака валяю, — ехидно ответил я.

— Мммм…

— Так вот, а ещё меня в Меллорне не любят…

— А ты их, по слухам… прости, — оборвала хихиканье Лада.

— Ложь, звиздёж и провокация, — покивал я. — Я их тоже не особо люблю. И учить меня никто не будет. А ты имеешь в виду, что твои ведьмы мне лапшу на уши вешали?

— Ну… шутили наверное.

— Стервы, — поставил я веский диагноз. — Ладно, кусок шкуры ангелочка для эмпирического изучения я вам отжалею, — царственно махнул лапой я, даже стальную корону проявил. — Взамен — нужны образцы этой небывальщины. Ну и какие-никакие наставления-пояснения. Лишним не будет. А то мне тут ещё чёрт знает, сколько валяться, себя отращивать.

— Шкура — нужна. Наставница-маг… а ты знаешь, есть у меня хороший вариант. И может, не только чувствовать научит. Ты-то тифлинг чуть ли не больше, чем человек…

— Нежить больше, — ехидно поправил я.

— Ну да. В общем, может, и поможет.

— Тогда на, — засеменил я на тросах к ларю, откромсал под внимательным взглядом Лады кусок шкуры и передал ей.

— Слушай, Кащей, а ты часом к Богине-Паучихе отношения не имеешь? — прищурилась на меня Лада.

— Кхм… Ллос, что ли? — уточнил я, на что последовал кивок. — Не имею. А она есть?

— Не знаю. Просто похоже… Неплохая из тебя бы жрица вышла, — хихикнула она.

— Из меня и жрец нормальный. Всё что надо — сожру. Во имя своё, на хрен мне всякие посторонние, — отрезал я.

— Ну ладно. Просто ещё и наставница… — в голос заржала Лада. — Ладно, сам увидишь. И поправляйся.

На этом ведьма со мной и распрощалась. А через часок заявилась наставница. И я и вправду “сам увидел”. Дело в том, что наставница была остроухой. Вот только с угольно-чёрной кожей, алыми глазами и белоснежно-белыми волосами! Дроу, как она есть.

И, кстати, гораздо менее андрогинно-бесполая, нежели “ельф вульгарис”.