хотелось бы тебя задерживать. – Я смотрю на него, не зная, стоит ли мне уходить. Он ободряюще кивает. – У нас все будет хорошо, Алекс, – продолжает он, глядя на меня печальным, отрешенным взглядом. – Со мной все будет хорошо.

Мама кивает, сдерживая слезы. Она тянется вперед и смело обхватывает рукой мое запястье. Ее прикосновение дарит мне утешение, расползающееся по моей коже.

– Пожалуйста, береги себя, Алекс.

– Буду. Спасибо.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы уйти, а их тоскливые взгляды прожигают мне спину.

* * *

Мне требуется пара минут, чтобы отыскать Кару. Она отдыхает за одним из барных столиков с напитком, держа бокал в руке, и смеется над чем-то, что говорит рыжеволосый парень рядом с ней. Несколько полупустых стаканов для мартини стоят на столике, и как только я подхожу ближе, хватаю один из них, поднося к губам и проглатывая содержимое.

Кара нервно закусывает губу.

– Э-э, Алекс?

– Да?

– Ты ведь знаешь, что это был не мой мартини, верно? Эти стаканы уже стояли здесь, когда я пришла.

Я поперхнулась.

– Боже мой, фу!

– Подруга, ты в порядке? – Выражение ее лица выражает беспокойство. – Что случилось?

–Родители случились.

Она выдыхает.

– М-да. Должно быть, все прошло не так уж гладко.

– Ага. Отвратительно, – жалуюсь я и указываю на стакан, который она держит в руке. – Не возражаешь?

Она кивает, и я допиваю ее напиток. Вкус виски обволакивает заднюю стенку горла и слегка обжигает.

– Господи, как же крепко.

– Серьезно? А мне так не показалось.

– Алкоголик. Вот ты кто.

– Что верно, то верно, – дразнится Кара. – О, кстати, это Саймон. Друг, о котором говорил Дэниел.

Дружелюбная улыбка забирается в уголки губ рыжеволосого парня. Он поправляет свой белый смокинг, в котором ему, похоже, не очень комфортно.

– Привет, Алекс. Поздравляю с помолвкой.

– Спасибо, – отзываюсь я. – Стой, ты же лучший друг Дэниела, верно? Так… тебе известно…

– Что все это, – он понижает голос, чтобы никто из гостей не услышал, и кивает, – постанова? Да. Наслышан.

Я машу рукой между ними.

– Кто-нибудь из вас видел Дэниела?

– Да, только что был здесь, а потом отправился поболтать с отцом, – отвечает Саймон.

– О. – Все, что затрагивает Гарри Кэррингтона, немедленно приводит к неприятностям. Беспокойство растекается по моей груди. – Между ними все в порядке?

– Трудно сказать. Всегда трудно сказать, – загадочно отвечает он.

Кажется, ему хочется продолжить, но он вынужден прикусить язык, потому что мы здесь не одни.

Кара, будто чувствуя, что ей нужно идти, прочищает горло и объявляет:

– Знаете что? Я собираюсь пойти выпить еще. Что-нибудь захватить, Алекс?

– То же самое, что и тебе.

– Окей. – Она подмигивает мне, а затем понижает голос, чтобы ее услышала только я: – Потом мне расскажешь, заметано?

Я фыркаю от смеха.

– Заметано.

Когда она удаляется к бару, я снова поворачиваюсь к Саймону.

– Скажи мне, – говорю я дрожащими губами. – Куда они делись?

Саймон указывает на одну из дверей, по левую сторону от бара.

– Они не выходили.

– Стоит ли мне зайти? – нерешительно спрашиваю я. – Возможно, ему нужна помощь…

Он качает головой.

– Нет. Лучше не вмешиваться.

– Справедливо, – соглашаюсь я, прислоняясь спиной к столу и опираясь на него локтями. – Похоже, я не единственная, у кого сложные отношения с родителями.

На мгновение между нами воцаряется тишина, и он напряженными глазами смотрит на меня.

– У него всю жизнь были непростые отношения с отцом. Я дружил с ним еще задолго до того, как он уехал в Европу, но даже мне сложно описать, каково это – слушать их споры. – Саймон слегка опускает голову, и сидящие на переносице очки сползают вниз. Он поправляет их, возвращая на место, и хмурится. – Порой, это очень задевает его, но он никогда в этом не признается. Только не говори ему, что я сказал. Но мне показалось, что ты заслуживаешь знать.

– Спасибо, Саймон. Ты хороший друг, – искренне замечаю я. – Я догадывалась, просто не понимала масштабность проблемы.

– Будь терпелива с Дэниелом, ладно? – просит он искренним тоном. – Я знаю, что он может быть большой занозой в заднице. И я не говорю, что тебе нужно терпеть его придурковатость только потому, что она проистекает из давних проблем с отцом. Однако в глубине души он на самом деле порядочный парень. Просто немного потерян. Но уверен, когда-нибудь он найдет то, что ищет.

Я скрещиваю руки на груди, захваченная любопытством.

– Почему ты мне это рассказываешь?

– Не знаю. Может, вижу, что ты хорошо на него влияешь, – решает он. – Не знаю правда, как тебе это удается. Я только что встретил тебя. Но, думаю, ты довольно крута.

– Спасибо, – отвечаю я, раздуваясь от гордости, получив одобрение этого парня. Не знаю почему, но мне хочется пообщаться с ним побольше, пусть мы и встретились всего пять минут назад. Надеюсь, Кара будет зависать с ним, чтобы мы виделись чаще.

– Знаешь, я всегда думала, что будь у Дэниела друзья, они были бы претенциозными придурками, – сообщаю я ему, усмехнувшись. – Но ты не такой, каким я тебя представляла, Саймон. Ты действительно хороший парень.

Саймон мягко улыбается, но, кажется, ему неловко принимать комплимент от меня.

– Я просто беспокоюсь о нем.

Как по команде, дверь, на которую указывал Саймон ранее, распахивается, и из комнаты выходит Гарри, поправляя воротник рубашки. Дэниел появляется через несколько секунд, выглядя невероятно напряженным и мрачным. Он выискивает кого-то в толпе и, увидев меня, тут же удерживает мой взгляд. В его глазах скрывается уйма эмоций, и больше всего на свете мне хочется подойти к нему и спросить, что случилось, но прежде, чем я успеваю сделать хоть шаг, он отрывает от меня взгляд и протискивается сквозь толпу в противоположном направлении.

Внезапно кто-то поднимает бокал с шампанским над своей головой и стучит по нему обратной стороной десертной ложки. В зале воцаряется тишина, но несколько человек чокаются своими бокалами. Кто-то кричит «Тост!», и я издаю стон.

Дэниел останавливается в полушаге, напрягает плечи, а затем расслабляется и нехотя направляется ко мне. Когда я подхожу к нему, он берет меня за руку и молча ведет меня вверх по парадной лестнице, проходящей через главное фойе. Мы замираем посреди лестницы, и море гостей выжидающе смотрят на нас.

Я беспомощно смотрю на Дэниела, желая проникнуть в его разум и прочитать мысли, задаваясь вопросом, что мы должны сказать гостям, если две минуты назад явно что-то произошло, о чем он не хочет говорить. Он даже не смотрит на меня, просто крепко сжимает мою руку и поворачивается к толпе.

– Всем добрый вечер, – объявляет