– А теперь, – решительно проговорил он, – расскажи мне, что случилось.

Элин поведала ему всю историю сбивчиво, на одном дыхании: об охотничьих экспедициях Тиарнана без собаки, о неведении слуг относительно его отлучек, о своих собственных отчаянных расспросах и о неохотно данном ответе Тиарнана. Ален слушал ее со все большим изумлением – и вопреки себе с недоверием. Когда Элин замолчала, его первый вопрос был таким:

– А ты уверена, что он не решил... ну, жестоко над тобой подшутить? Может быть, наказать тебя за тревогу во время его отлучек?

– Подшутить? – переспросила Элин. – Нет, это правда. Я это знаю. Он рассказал мне все... Он сказал, куда уходит, когда... когда меняется. Чаще всего он идет к часовне Святого Майлона в лесу и оставляет одежду под камнем с выемкой. Он сказал мне, что ему надо вернуться к ней и взять... нечто... что он оставляет с одеждой, – только тогда он может снова стать человеком.

Она вспомнила, как Тиарнан сделал это признание: его голос был тихим и непонимающим, его глаза с тревогой следили за ней.

«Но что именно ты оставляешь?» – спросила она, а он нетерпеливо ответил: «Не знаю! Я это только чувствую. Наверное, это та часть моей души, которая делает меня человеком».

Только позже, перебирая услышанное, она поняла, что это способ получить свободу. Первой ее мыслью было воспользоваться этими сведениями самой, но это оказалось невозможным. Молодой благородной даме трудно уйти из дома без сопровождения. И потом – ей было страшно. Чем дольше она жила вдали от мужа, тем темнее и страшнее становилась тень, которую он на нее отбрасывал. Поэтому она обратилась к Алену, считая его единственным человеком, который может ради нее пойти на риск.

– Послушай меня! – проговорила она поспешно, – Если кто-то отправится к часовне и дождется, пока он не обернется волком, а потом украдет его одежду и ту вещь, которую он оставляет с ней, тогда он не вернется. Он будет пойман в своем зверстве. И я навсегда от него освобожусь.

– Да, но... – проговорил Ален и снова беспомощно замолчал.

Элин смотрела на него, и ее глаза расширялись. Он колебался – ему было страшно! Или, может быть, теперь он презирает ее как шлюху.

– Ты не станешь мне помогать? – вскричала она в ужасе. Ален вскочил на ноги – как был голый – и тесно прижал ее к себе.

– Нет-нет! – запротестовал он. – Конечно, стану. Но... Но никаких «но» не было. Были только ее губы и близость ее тела. Он забыл, что собирался сказать.

– Что я должен для тебя сделать? – спросил он.

Она глубоко вздохнула и запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

«Ах, Ален, Ален, – подумала она, – ну почему я не вышла замуж за тебя?»

– Тиарнан сказал мне, что его всегда тянет в лес ближе к полнолунию, – прошептала она. – Он всегда уходит из дома при первых петухах, так что должен быть у часовни Святого Майлона примерно через час после рассвета. Если ты пойдешь туда в ночь перед полнолунием, то утром сможешь подняться на колокольню и ждать Тиарнана.

– А если он не придет?

– Тогда ты попытаешься снова в следующее полнолуние. Но я думаю, что он придет. Он сказал, что обычно идет туда.

Ален минуту молчал, обдумывая ее предложение. Он по-прежнему не слишком верил тому, что рассказала Элин. Но с другой стороны, не было ничего опасного в том, чтобы провести ночь у часовни. Даже если Тиарнан появится там, чтобы посоветоваться с отшельником, его можно будет успокоить какой-нибудь отговоркой.

А если Тиарнан не появится, то, возможно, Элин готова будет признать, что ее муж, будучи холодным и мрачным дьяволом, просто сыграл над ней нехорошую шутку. И Ален с удовольствием подумал, что за это Тиарнан уже заплатил, превратившись в рогоносца.

– Хорошо, – сказал он Элин, целуя ее руку, – я сделаю все, как ты сказала.

Она снова обвила его руками.

– Ох, спасибо, Ален! Но пожалуйста, пожалуйста, будь осторожен!

– Мы должны договориться о месте следующей встречи, – сказал он, – независимо оттого, придет Тиарнан или нет. – А потом с улыбкой добавил: – Но там должно быть теплее, чем здесь.

И пришел в восторг от того, как она зарделась.

Найти предлог для поездки в часовню Святого Майлона в ночь перед полнолунием оказалось несложно. Вернувшись ко двору из своей «поездки в Сен-Мало», Ален сказал придворным, что корабль, о котором ему рассказывали, не приплыл. И потом было вполне естественным сказать, что ему сообщили о его запоздалом появлении, так что он намерен повторить свою попытку. Тьер снова выказал подозрительность, но его опять удалось провести с помощью безобидной клятвы.

Отыскать саму часовню оказалось труднее. Она стояла в стороне от дороги между Иффендиком и Компером, в двух полных днях езды от Нанта. Дорога – узкий проселок – почти все время шла по густому лесу. Когда уже начало смеркаться, он наконец нашел нужное место. Над деревьями виднелась только верхушка колокольни, черная и угрожающе острая на фоне вечернего неба. Он направил коня по узкой тропе, но почти сразу же ему пришлось спешиться и вести животное. Ветви молодых дубов низко нависали над тропой, не давая проехать по ней. На этот раз он надел доспехи – на тот случай, если все-таки встретится с Тиарнаном и того не удовлетворят его объяснения. Кольчуга давила ему на плечи, а меч, закрепленный удобно для верховой езды, постоянно путался между ногами, пока он плутал между деревьями. Он рассердился и запыхался, когда наконец вывел коня на поляну перед храмом.

Часовня Святого Майлона была небольшой – не больше крестьянской лачуги. В приземистом каменном строении не было даже стекол на окнах, которые закрывались плетенными из прутьев ставнями, словно в обычном доме. Луна пряталась за лесом. У Алена возникло ощущение, будто за ним наблюдают, и он огляделся, положив руку на рукоять меча, однако никого не увидел. Кругом было тихо. Но не мирно. Казалось, весь лес пробуждается и видит его, смотрит на него с ненавистью. Рассказ, которому он не поверил в яблоневом саду, теперь уже не казался таким невероятным. Он судорожно сглотнул и перекрестился. Он напомнил себе, что стоит на освященной земле и что в любом случае ему нужно просто спрятаться в часовне и смотреть. А если этот рассказ правдив, то Элин замужем за чудовищем и он обязан ее освободить. Спасти ее от оборотня! Это было поступком настоящего героя.

Он вспомнил, что поблизости должна находиться хижина отшельника Жюдикеля, поискал ее взглядом, но так и не увидел. Однако было уже совсем темно, так что лес казался густым и черным. Луна бросала холодный серый свет на тропу перед ним, а в лесу странно шелестели листья. Ему не нравилась мысль о том, что он совершенно один.

Часовня была не заперта и пуста, и он зашел в нее, сел у открытой двери и съел хлеб, который захватил себе на ужин. Снаружи несколько раз прокричала сова, ощущение внимательного взгляда не проходило. Он зашел глубже в часовню и закрыл дверь, однако это чувство все равно осталось. В конце концов он обнажил меч, подошел к алтарю и встал на колени, сжимая поперечину меча и повторяя все известные ему молитвы. Он говорил себе, что его страх безоснователен, что он преклонил колени в маленьком храме всего в трех милях от поместья, которое ему хорошо знакомо, что здесь есть отшельник, святой человек, который спит в хижине внизу холма. Прошло какое-то время, ничего не случилось – и страх стал уходить. Он улегся на сухой камыш перед алтарем, для успокоения продолжая сжимать в руке свой меч, и заснул.