В промежутке между двумя диалогами аудитория стала шуметь. Мистер Марло знаками показал, что самое интересное еще впереди. Мог бы и не беспокоиться: Виллиса, если уж он завелся, остановить было не легче, чем хорошо пообедавшего рассказчика. Когда он закончил, настала тишина: все были ошеломлены. Потом поднялся ропот, он перешел в возмущенный рев, а потом все заговорили разом. Марло застучал по столу, призывая к порядку, и Виллис ушел в себя. Слова попросил Эндрюс, молодой техник.

– Господин председатель… мы понимаем, насколько это важно, если это правда, но – можно ли полагаться на эту зверюшку?

– А? Ну, я думаю, они способны передавать чужую речь только слово в слово. Есть здесь психолог, который может выступить экспертом? Что скажете, доктор Ибаньес?

– Я согласен с вами, мистер Марло. Круглоголовик может разговаривать на своем умственном уровне, но речь, которую мы слышали, он должен был воспринять извне. Он повторяет как попугай только то, что слышит. Не думаю, что такую «фонограмму», если можно так выразиться, возможно изменить после того, как она запечатлелась в нервной системе животного. Это безусловный рефлекс, усложненный, красивый, но все же рефлекс.

– Удовлетворен, Энди?

– Пока нет. Это все знают, что попрыгунчик – просто суперпопугай и не настолько умный, чтобы врать. Но откуда нам знать, что это говорил генеральный представитель? Голос похож, но я его слышал только по радио.

– Да Бичер это, – крикнул кто-то. – Я достаточно наслушался его болтовни, пока жил в Сырте.

Эндрюс не согласился:

– Похоже-то похоже, но мы должны знать точно. Может, это просто хороший актер.

Крюгер все это время сидел тихо, в состоянии, напоминающем шок. Новость стала неожиданностью и для него – Бичер не решился доверить тайну никому из колонии. Но совесть представителя была нечиста, он знал по своей почте, что Виллис сказал правду: миграция требует определенных распоряжений из планетарного управления. Крюгер был вынужден сознаться себе, что, несмотря на то что миграция официально должна была начаться менее чем через две недели, никаких надлежащих мер для этого принято не было.

Он ухватился за выступление Эндрюса как за соломинку.

– Я рад, что нашелся хоть один разумный человек, который не дает себя надуть, – встав, сказал Крюгер. – Долго вы учили свое животное, Марло?

– Заткнуть ему рот, шеф? – спросил Келли.

– Нет. Этого следовало ожидать. Думаю, все здесь зависит от того, верите ли вы моему сыну и его другу. Кто хочет задать им вопросы?

В заднем ряду поднялся с места тощий долговязый человек:

– Я могу решить этот вопрос.

– Да? Очень хорошо, мистер Толенд, вам слово.

– Понадобится кое-какая аппаратура. Займет несколько минут.

Толенд был инженером по электронике и звукозаписи.

– Я, кажется, понял, в чем дело. Вам понадобится образец голоса Бичера.

– Конечно. Только образец у меня есть. Каждый раз, когда Бичер произносит речь, Крюгер дает задание ее записать.

Несколько человек вызвались помочь Толенду, и Марло предложил сделать перерыв. Тут же с места поднялась миссис Поттл:

– Мистер Марло!

– Да, миссис Поттл. Тишина!

– Я лично не останусь здесь больше ни одной минуты и не стану слушать эту чушь! Подумать только, такие обвинения в адрес дорогого мистера Бичера! Не говоря уж о том, какие ужасные вещи проделывает этот Келли с мистером Крюгером! Что касается этого животного, – она указала на Виллиса, – то ему ни в коем случае нельзя доверять, мне это отлично известно. – Она фыркнула и, бросив мистеру Поттлу: – Пойдем, дорогой, – поплыла из зала.

– Останови ее, Келли! – спокойно сказал мистер Марло. – Я надеялся, что никто из вас не попытается уйти, пока мы не примем решения. Если колония решит действовать, нам лучше сохранить это в тайне. Я хочу принять меры к тому, чтобы ни один скутер не ушел из колонии до тех пор, пока мы не придем к согласию. Поддержит ли меня собрание?

Против была только миссис Поттл.

– Возьмите людей себе в помощь, мистер Келли, – распорядился Марло, – выполняйте волю собрания.

– Есть, шеф!

– Теперь можете идти, миссис Поттл. А вы нет, мистер Крюгер.

Мистер Поттл нерешительно потоптался на месте и последовал за женой.

Вернулся Толенд и начал устанавливать на сцене свою технику. Джим уговорил Виллиса повторить «запись» еще раз, в микрофон. Вскоре Толенд поднял руку:

– Достаточно. Сейчас подберу одинаковые слова.

Он выбрал слова «колония», «компания», «полдень» и «марсианский», потому что их легко можно было найти в любой записи – фонограмме Виллиса и официальном выступлении генерального представителя по радио. Затем начал сверять каждое слово. На экране осциллографа появились стоячие волны сложной формы, по которым столь же безошибочно можно определить тембр голоса, как по отпечаткам пальцев – человека.[32]

Наконец Толенд встал.

– Это голос Бичера, – бесстрастно объявил он.

Марло опять пришлось стучать по столу. Добившись тишины, он сказал:

– Итак, ваши предложения?

– Линчевать Бичера, – крикнул кто-то.

Председатель предложил высказывать только практические предложения.

– Давайте послушаем, что скажет Крюгер, – раздалось из зала.

– Господин местный представитель, – обратился Марло к Крюгеру, – выскажитесь от имени Компании. Что вы об этом думаете?

Крюгер облизнул губы:

– Если предположить, что этот зверь на самом деле воспроизводит слова генерального представителя…

– Хватит вилять!

– Толенд это доказал!

Глаза Крюгера забегали, его поставили перед решением, невозможным для человека его склада.

– Это вообще не мое дело, – сердито заявил он. – Меня все равно собирались переводить отсюда.

– Мистер Крюгер, – встал Макрей, – вы стоите на страже нашего благополучия. Намерены вы защищать наши права или нет?

– Послушайте, доктор, я служу Компании. Если такова ее политика – я сказал «если», – не могу же я идти против нее.

– Я тоже работаю на Компанию, – прогремел доктор, – но я не продавался ей телом и душой. – Он обвел глазами зал. – Как, люди? Выкинем его отсюда?

Марло застучал молотком, призывая к порядку:

– Садитесь, доктор. У нас нет времени на подобные мелочи.

– Господин председатель!

– Да, миссис Палмер?