– Дьявол! – Перси явно рассердился, а Катрина подумала, что даже эта мгновенная вспышка негодования украшает его, как отвага и страстная, беззаветная преданность своей цели. – Увидишь, не пройдет года, как самому Генри Сеймуру придется уносить ноги из Америки!

– Может, так будет, любимый, но сегодня подписываются ордера на арест таких людей, как Хэнкок и Адамс.

– Но это в Массачусетсе, а мы в Виргинии.

– Не сердись. Пожалуйста, будь осторожен! Неужели ты полагаешь, что монархистов остановят какие-то границы штатов? Они мигом объявят, что в Массачусетсе заговор. Прольется кровь…

– Да, – мягко прервал ее Перси. – Прольется. – Опершись на локоть, он погладил щеку Катрины. – Поверь мне, любимая, очень скоро ты увидишь, что и народ, и правда на нашей стороне.

Он взволнованно принялся рассказывать ей о своих секретных связях с выдающимися заговорщиками в Бостоне. «То есть с теми, по ком давно плачет петля», – подумала Катрина.

– Перси, не рассказывай мне этого…

Он рассмеялся и крепко обнял ее. Черные глаза оживились юным задором и решимостью:

– Любовь моя, я обязан рассказать тебе об этих вещах. Ты должна знать, на какой опасный путь встала, связавшись со мной.

Он был возбужден и не мог удержаться от счастливой улыбки. Вдруг в двери едва слышно постучали. Катрина тихо охнула и схватила те части одежды, которые оказались в пределах досягаемости.

– Перси? – Из-за двери вместе с новым, более отчетливым стуком послышался приглушенный шепот.

– Это всего лишь Джеймс, – успокоил подругу Перси.

– А кто такой Джеймс? – тревожно спросила она, сражаясь с корсетом, сорочкой и нижней юбкой.

Перси проникся тревогой Катрины и помог ей завязать все тесемки и шнурки, а потом торопливо натянул бриджи. Заталкивая подол широкой рубахи в штаны, он быстро зашагал к двери сарая.

– Джеймс? – спросил он и оглянулся. Катрина расправила платье. Перси улыбнулся. «Однако ей не мешало бы прийти в себя, – с нежностью подумал он. – Не то любой по ее виноватому лицу сразу догадается, чем мы занимались». – Да, это Джеймс, – подтвердил он, пытаясь подбодрить девушку улыбкой.

Дверь приоткрылась, пропуская красивого юношу. Он вежливо кивнул Катрине, давая понять, что узнает ее, и предупредил друга:

– Уже поздно. Говорят, Сеймур повсюду разыскивает сестру.

Горло Катрины перехватило от ужаса.

– Я… должна идти.

Перси в два прыжка преодолел пространство между ними и схватил ее за руки:

– Беги со мной. Наплюй на этих чертовых родственников-людоедов!

Катрина в ужасе оглянулась на Джеймса:

– Перси! Оставь, это глупо. Как ты можешь ради меня бросить своих друзей? Мой брат все равно поймает нас и непременно повесит тебя.

– Перси, – подойдя к ним и взяв друга за плечо, сказал Джеймс. – Ты что, спятил? Подумай, Катрина права. Брат – ее законный опекун, и потому ты ничего не добьешься, кроме одного: тебя повесят за похищение девушки.

– Перси! Мне надо идти!

Ей следовало поскорее убираться отсюда. Иначе Генри может захлопнуть дверцу мышеловки. Ей нужно сыграть перед братом роль шпионки до конца, как можно лучше. Но Перси держал ее за руки, а потом притянул ближе и нежно поцеловал.

Джеймс кашлянул и промолвил:

– Я проверю, нет ли кого на улице. – И он исчез за дверями.

Наконец-то Перси отпустил Катрину.

– Мы должны снова встретиться.

– Я скоро дам тебе знать, – произнесла она.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Он пригладил ее волосы и помог надеть плащ.

– Все спокойно! – послышался из-за двери голос Джеймса.

Перси вновь обнял любимую и шепнул ей в губы:

– Надеюсь, скоро?

– Клянусь, – пообещала она, чувствуя, как он дышит ей в волосы и как бьется его сердце, а потом, сдерживая слезы, оторвалась от него и помчалась прочь.

Ей удалось проникнуть в дом, не потревожив Элизабет. Она была слишком возбуждена и хотела в одиночестве, не спеша насладиться воспоминаниями, пока Генри не измарал их расспросами. Катрина наспех умылась, переоделась в ночную рубашку, не зажигая свечу, улеглась в постель и крепко обхватила подушку. Она бережно воскрешала в памяти каждую секунду, проведенную с Перси, вновь удивлялась силе и глубине чувства к этому человеку.

Вдруг дверь распахнулась.

Высоко держа над головой свечу и не спросив позволения, Генри перешагнул порог спальни. Катрина закрыла глаза и взмолилась, чтобы брат поскорее убрался отсюда, но он не думал уходить.

– Поднимайся. Я знаю, что ты не спишь.

Голос его прозвучал уверенно, и Катрина испугалась, как бы он ее не поднял. Она села в постели, злобно всматриваясь в лицо Генри. Он поставил свечу на столик и присел на край кровати:

– Ты виделась с ним?

– Да, – ответила Катрина с тяжелым сердцем. «Да, братец, – мысленно добавила она, – я сыграла в твою гнусную игру, поставив на кон душу и совесть».

– Ну и?..

– Что «ну и»? – презрительно переспросила девушка.

– Я распустил по городу слух, что разыскиваю тебя, на случай если ты оказалась в затруднении. Надеюсь, я тебе помог?

Она грустно усмехнулась:

– В каком затруднении? Он настоящий джентльмен. Хотя тебе не до его манер. Ты хочешь лишь одного – повесить его вместе с друзьями.

Генри не обратил на ее слова никакого внимания:

– Он дикарь и грубиян. Что он сказал? Ты все узнала? Он тебе доверился?

Катрина вздохнула и опустила голову в надежде, что Генри не заметит румянца, покрывшего ее щеки.

– Он поверил мне. – Она подняла глаза, в которых теперь светилось синее пламя. – Но твои старания напрасны, Генри. Он не сказал ничего такого, что не знали бы все вокруг, включая тебя.

– А насчет тайных сходок представителей колоний?

Она покачала головой:

– Все, что мне удалось услышать, известно любой уличной собаке.

Генри недобро прищурил глаза:

– Ничего. Ты узнаешь больше.

Катрина теребила в пальцах складку простыни.

– Генри, но он приехал и уехал…

– А когда он приедет вновь, то непременно направится к тебе.

– Я ничего не узнала!

– Да. Как в прошлый раз, на балу. Придется быть с ним полюбезнее. Увидишь, со временем он окончательно тебе доверится.