– Но как?

– Хочешь сказать, здесь нет исправного телефона? Чушь! Все здесь есть! И телефон, и компьютер. Где?

– Я не знаю.

– Врешь! Хочешь денег? Я знаю, тебе деньги нужны. А мне надо немедленно отсюда уехать. Сколько ты хочешь?

– Но я ничего не могу сделать!

– Сучку рыжую провел в замок? Смог?

– Но…

– Где ключ от калитки?

– Дмитрий Александрович его забрал!

– Ну хорошо. Поднимемся на смотровую башню. Ты ведь знаешь часового.

– Мне с охраной не дозволено общаться.

– Опять врешь! Т-с-с…

Михаил тоже прислушался. Звонкий девичий смех. Похоже, Ника. С кем? С хозяином замка, с кем же еще!

– Я вижу, твоя дочка времени зря не теряет, – прошипел Таранов. – Ловкая! А ты еще в ее невинности клянешься! Она же б…!

– Да как вы…

– Тихо! Не ори!

Голоса хозяина замка и Ники приближались.

– Я иду к ней! – отчаянно выкрикнул Зигмунд.

– Давай! Беги! Поучи ее манерам! Дочка-то, видать, совсем от рук отбилась. Хотя лучше им не мешать. Пока Воронов с ней, мы можем делать все, что угодно. Куда?! Стой тут, дурак!

Но Зигмунд, видимо, направился вниз, потому что Таранов сказал:

– Жду тебя у лестницы на смотровую башню, слышишь? А девчонка пусть отвлекает хозяина. Пусть поработает.

Шаги стали слышнее, Михаил понял, что Зигмунд сейчас спустится, и отступил в тень.

– Ника! – закричал сомелье. – Ника!

– Папа, я здесь! – раздался голосок его дочери.

Они с Вороновым стояли на площадке второго этажа и беседовали. Судя по обрывкам разговора, о вине, хранящемся в погребе. О раритетах.

– Дмитрий Александрович показывал мне винный погреб, папа! Это потрясающе!

– Мама хочет тебя видеть.

– Но мы с Дмитрием Александровичем…

– Ника, ты что, не слышала? Тебя мама хочет видеть!

– Иди, Ника, – мягко сказал Воронов. – Увидимся за завтраком.

– Экскурсия была потрясающей! Спасибо!

– Не за что.

Михаил замер у стены в тени мраморного изваяния и увидел, как хозяин замка направился к своему кабинету. А Зигмунд схватил дочь за руку и потащил вниз по лестнице.

– Папа! Я уже не маленькая! – сопротивлялась та. – Куда ты меня тянешь?!

– Идем! Тебе кое-что надо знать!

– А здесь нельзя сказать?

– Нет!

Они скрылись из виду. «А мне что делать? – подумал Михаил. – И где Елизавета Петровна?» Он направился было к ее спальне, но передумал и свернул направо, к кабинету. Надо переброситься парой слов с хозяином замка. С работодателем. Обещанным вознаграждением, в три раза больше против гонорара Елизавет Петровны, пренебрегать не следует. К его удивлению, из кабинета слышались голоса. Один из них женский.

«Так вот она где! Дожидалась Воронова в кабинете!» Он прислушался.

– Значит, ты устраиваешь-таки персональные экскурсии для хорошеньких женщин? – язвительно спросила Елизавета Петровна.

– Она моя гостья.

– А я кто?

– Ты друг.

– Друзья этой чести не удостаиваются?

– Лиза, ты же сама отказалась спуститься в винный погреб!

– Когда это я отказалась?

– Вчера!

– Вчера было вчера. А сегодня – это сегодня. К тому же я не хотела общаться с этой нахалкой. С Бейлис.

– Почему ты ее так не любила?

– Мне не нравятся наглые.

– А мне кажется, что дело тут вовсе не в ее наглости, – загадочно сказал Воронов. – И вообще не в ней.

– А в чем?

– У вас с Бейлис были какие-то дела. Говорят, она вела себя так нагло, потому что кое-что про тебя знала. Что вроде бы она тебя шантажировала.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила Елизавета Петровна.

– Ходят такие слухи.

– Чушь!

– А говорят, правда. Вроде бы за тобой был должок.

– Что за намеки?!

– Нечего валить все на Таранова. Ты, Лиза, ловко переводишь стрелки. Но раз ты слышала, как Иван ходил ночью по замку, значит, и сама не спала. А что тебе мешало войти ночью в ее спальню и задушить подушкой? А потом свалить все на Таранова.

– Я не хочу говорить сейчас о Бейлис, – резко сказала Елизавета Петровна. – Я хочу говорить о нас. Давай спустимся в погреб.

– Я только что оттуда.

– Я не видела новинок. Твоих последних приобретений, – продолжала настаивать она.

– Там нет ничего интересного.

– Я сама это решу.

– Какая же ты… Ну, хорошо. Идем.

В кабинете раздались шаги. Михаил поспешно отскочил от двери. И вовремя. Оттуда стремительно вышел Воронов, следом широко, по-мужски шагала Елизавета Петровна. Добилась-таки своего! Идти следом за ними? Его никто не звал. Во-первых, в узком коридоре не спрячешься, да и света там достаточно. Его тут же засекут. А если они спустятся вниз, то железную дверь прикроют, и услышать, о чем они говорят там, в погребе, не удастся. Это во-вторых. Значит, затея пустая. Пусть идут туда вдвоем. Воронова Елизавета Петровна не боится, идет с ним в погреб одна, охрану не зовет. Значит, не боится. Не он убийца. С убийцей она бы без охраны никуда не пошла. Тут дела амурные. Пусть идут.

Михаил постоял в коридоре, прислушиваясь. Тихо. Таранов наверху ждет Зигмунда. А сомелье-то сейчас внизу, на кухне, там семейная сцена. Сивко? Из его комнаты по-прежнему не раздается ни звука. После минутного раздумья он направился туда и осторожно постучал:

– Федор Иванович? Вы не спите?

– Кто там?

– Михаил.

Не быстро, но Сивко ему все-таки открыл. Спросил хрипло, протирая заспанные глаза:

– Вздремнул я. Что случилось?

– Да пока ничего. Вы поужинали?

– Да.

Он бегло оглядел комнату поверх головы Федора Ивановича – тот был намного ниже. Ничего подозрительного, постель примята, на столе посуда с остатками еды, бутылка водки. Дегустацией мы, значит, в компании богатых друзей занимаемся, а за закрытой дверью водочку употребляем. Когда нас никто не видит. Все они лицемеры. Думает, французское вино заставит забыть о его неприглядном прошлом. А прошлое у него… Мама дорогая? Неужто он? Тот самый Федор Иванович?

– Я отдыхаю, – зевнул Сивко. – В чем дело?

– Скажите, Федор Иванович, мы раньше не встречались?