Сколько по пути я ни спрашивала, что от него хотела ведьма, маг молчал.

В конце концов оставив бесполезные попытки, я тоже замолчала и, идя по городу, просто наслаждалась красивым теплым вечером. Попутно отметила несколько особо колоритных зданий и просто уютных уголков, где можно будет провести интересную фотосессию. Мысль всерьез заняться фотографией пришла мне не так давно, но успела прочно укрепиться. Одной продажей трав сыт не будешь, хорошо оплачиваемая работа фамильяра удовольствия явно не принесет, а мне хотелось заняться чем-то для души. Ну и дополнительный доход не помешает.

В мыслях я уже представила, как организую в мастерской фотостудию. Фотоаппарат у меня уже есть, дополнительное оборудование постепенно купится, ну а проблема с зарядкой тоже обязательно решится. Даже если не научусь заряжать сама, заработка с фамильярской деятельности на покупку накопителей должно хватить. Конечно, первое время вряд ли ко мне будут ходить толпами, хорошо если вообще кто-то решится обратиться к ликой, — но уверена, постепенно все наладится. Стоимость за услуги можно брать небольшую, а, учитывая, что больше фотографов в Морегорье нет, да и вообще их в королевстве можно пересчитать по пальцам, спрос должен быть, и очень неплохой.

Воображение настолько живо нарисовало радужные картины, что я не заметила, как начала рассеянно улыбаться. Кончики пальцев буквально покалывало от нетерпения, внутри все трепетало, и мне неудержимо захотелось немедленно приступить к действиям. Разумеется, немедленно не получилось бы при всем желании, поэтому я решила приберечь энтузиазм до завтра. Если с утра пораньше меня не будет ожидать сюрприз вроде необходимости тащиться с Лафотьером на кладбище, то можно сходить в библиотеку. Договориться с работающей там девушкой, сделать пару ее портретов и…

— Осторожно! — внезапно раздался оклик.

Меня резко дернули назад, и мимо на всей скорости тут же пронеслась повозка с неимоверно резвой лошадью.

Вот же…

— Идиотка! — гневно обрушился все еще удерживающий меня Лафотьер. — Ты вообще смотришь, куда идешь?!

Я понимала, что виновата. Задумалась, замечталась, не заметила… но вот терпеть не могу, когда на меня орут!

— Спасибо, что спас, — даже не пыталась сдерживать язвительность. — Хотя о чем это я? Ты же свою шкуру спасал!

Его пальцы с силой впивались в мои плечи, отчего наверняка останутся синяки.

— Связался же на свою голову, — процедил темный маг.

— Так и не связывался бы! — не осталась в долгу я. — Не напоминал бы про дурацкий договор, не пытался бы отыграться за ошибки прошлого, глядишь, и нервы сохранил бы!

Резко меня отпустив, Лафотьер сложил руки на груди и заметил:

— Ты нрава, не стоило с тобой связываться. Когда много лет назад ты появилась у меня дома, следовало не спасать твою шкуру, а сразу вести во дворец.

— Что ж не отвел? — прищурилась я. — Ликой в фамильяры так сильно получить захотелось?

Он не ответил. На миг показалось, что на лицо Лафотьера набежала тень, а его взгляд сделался каким-то… не знаю, странно тоскливым, что ли.

Дальнейший путь прошел без приключений и в гробовом молчании. Наслаждаться вечером больше не получалось, но я все равно была погружена в себя.

Где-то очень-очень глубоко внутри я чувствовала себя частично виноватой. Все же, как бы то ни было, когда-то Лафотьер мне действительно помог, а я фактически разрушила его карьеру. Но ведь он тоже виноват! Если бы не набрасывался на меня сразу, не угрожал, а, узнав, что ничего не помню, попытался войти в мое положение и нормально договориться, все было бы иначе. Я бы вела себя по-другому. Вон, Федя ко мне хорошо относится, так и я к нему, можно сказать, со всей душой!

За такими мыслями я как-то упустила момент, когда мы свернули не в ту сторону. Вместо того чтобы идти по направлению к особняку, вышли на дорогу, ведущую прямо к пляжу. И уже совсем скоро подходили к морю.

Закат над морем выглядел сказочно. Солнце уплывало за горы, и небо на горизонте было насыщенно-розовым, практически красным, а над головой — золотым. Те же краски яркими мазками ложились на волны, которые неспешно и размеренно набегали на берег.

Я понятия не имела, с чего вдруг Лафотьеру взбрело в голову полюбоваться вечерним морем, но, честно говоря, не имела ничего против. Все лучше, чем сидеть в четырех стенах.

Голова снова слегка кружилась, но на этот раз от обилия запахов и свежего воздуха. Остро пахло морской солью и рыбой, и воздух был приятно теплым, ласковым, как и пробегающий по берегу ветерок.

Поскольку мы никуда не спешили, я сняла сандалии и погрузила пальцы в еще не остывший песок. Ощущения тоже были самыми что ни на есть приятными, и я подошла ближе к морю, остановившись на границе, где сухой песок переходил в мокрый. Прикрыв глаза, зажмурилась и подставила лицо свежему бризу.

Все вокруг дышало умиротворением, было таким спокойным, обволакивающим, прекрасным… почувствованная угроза стала неожиданностью и практически застала врасплох. Инстинкты сработали быстрее разума, я попыталась отпрянуть в сторону, но не успела, и меня, схватив, перекинули через плечо.

— Лафотьер, мать твою! — завопила я. — Ты что творишь? Что за привычка таскать меня как мешок с картошкой?!

Внезапно обнаружила, что он успел раздеться до пояса и снять обувь, оставшись в одних штанах. Нехорошее предчувствие, возникшее в момент, когда меня бесцеремонно взвалили на плечо, усилилось, когда Лафотьер стал стремительно заходить в воду.

Вырываться было бесполезно. Не знаю, из чего сделаны темные маги, но хватка у Лафотьера была стальная. Даже поразительно, как он умудрялся стоять на ногах под напором волн и притом с легкостью пресекать все мои попытки освободиться.

— Лафотье-э-эр… — протянула я, когда он вошел в воду по пояс и не остановился. — Лафотьер… Лафотьерчик…

«Лафотьерчик» негромко хмыкнул.

— Йенушка… — наплевав на гордость, жалобно промяукала я, когда вода достала ему до груди. — Ты куда меня тащишь, а?

Глупый вопрос — будто и так не ясно! И вот вроде понимала, что он меня не утопит, только если не решил убить себя особо изощренным способом. Но все равно паниковала, поскольку не представляла, что у него на уме, а глубины боялась просто до чертиков!

Морская вода казалась совсем неласковой, жалящей и таящей опасность. В нее постепенно погружались мои ноги и руки, все тело, что быстро и неминуемо подводило меня к истерике.

— Лафотьер, — стараясь унять невольно проскальзывающую в голосе дрожь, я сменила тон на дипломатичный. — Если ты хочешь таким образом меня перевоспитать, то…

Произошедшее далее поставило крест и на моей дипломатичности, и на жалких потугах держать себя в руках, и на самом Лафотьере, которого я непременно укокошу! Если выживу…