В эпоху конкуренции, основанной на скорости, способность быстро принимать решения и так же быстро выполнять их становится ключевым условием корпоративной эффективности. Это особенно верно для отрасли информационных технологий (ИТ-отрасль), где жизненный цикл продукции сокращается, а скорость технологических и инновационных изменений, напротив, нарастает. Преимущество новатора (frst mover advantage)[86] в этой высокоскоростной области имеет решающее значение. Здесь конкурентоспособность зависит от быстрого принятия стратегических решений и их исполнения, упреждающего развития продуктов и инновационных технологий и создания рыночных и технических стандартов.

В условиях ускоренных темпов появления инновационных продуктов сокращается срок их разработки, а ресурсы используются более эффективно. Как следствие, повышается не только качество продукции, но и уровень знаний участников процесса производства. Кроме того, разрабатывая и запуская новые продукты быстрее конкурентов, компании могут воспользоваться преимуществом новатора. Это эффект кривой познания (learning curve efect)[87], преимущественный доступ к ресурсам, экономия на масштабе[88], повышение узнаваемости бренда и различные сетевые эффекты[89], которые в конечном счете приводят к росту прибыли[90].

Те компании, которые обладают сильным потенциалом по параметру «скорость», способны минимизировать свои риски в условиях возрастающей неопределенности. Они могут затормозить продвижение на новые рынки, пока уровень неопределенности на них не снизится, или, например, отложить приобретение предприятий. Проще говоря, как отмечал Джордж Сток[91], в новой парадигме цифровой революции, где глобальная гиперконкуренция – это норма, где постоянно меняется окружающая среда и властвует неопределенность, время и скорость превращаются в основные компетенции бизнеса.

Хотя скорость становится все более важным источником конкурентоспособности, крупные компании иногда проигрывают более мелким фирмам в темпах принятия решений. Особенно часто с такой проблемой сталкиваются предприятия с диверсифицированной бизнес-структурой. В них принятие решений и их исполнение может тормозиться из-за целого комплекса управленческих или бюрократических процедур.

До введения «Новой управленческой инициативы» Samsung вряд ли можно было назвать компанией, для которой понятие скорости бизнес-процессов или скорости развития в целом имело существенное значение. Наоборот, для группы были характерны скрупулезный анализ, чрезмерная регламентация и внутренний контроль. Это означало, что компания не была столь же мобильна и быстра в своем развитии, как ее конкуренты. Однако Ли Гонхи специально акцентировал внимание на скорости и превентивном использовании возможностей группы. В его представлении они должны были превратиться в устойчивый источник преимуществ, которые обеспечили бы конкурентоспособность Samsung.

В новогоднем послании, которое Ли Гонхи подготовил в 2000 году, отмечалось, что в XXI веке «управление цифровизацией» будет определяющим, так что важно реализовывать новые возможности и быстро адаптироваться к изменениям.

После того как в Samsung была внедрена «Новая управленческая инициатива», компания вышла в лидеры в сегментах полупроводников, жидкокристаллических дисплеев, мобильных телефонов и цифровых телевизоров. Это стало возможным благодаря приобретенной способности принимать быстрые и смелые решения об инвестировании в разработку и создание новых продуктов, опережающих на рынке аналогичные товары конкурентов. Именно из-за этого Samsung смогла себе позволить назначать премиальную цену на свою продукцию.

Принятие и исполнение стратегических решений – это две области, где скорость превратилась в главный источник конкурентоспособности Samsung. Ускорение позволило компании трансформироваться из «быстрого последователя» в лидера рынка. Как Samsung удалось вывести скорость в разряд своих преимуществ и сделать так, чтобы конкуренты не смогли перенять этот прием? На рисунке 5.1 показана структура возможностей Samsung в работе с компонентом скорости.