– Ее зовут не так! – воскликнула Майка, но на Стратега ее протест не произвел никакого впечатления.

– У нее много имен, – ответил он. – Позже я тебе расскажу.

«Что ты можешь обо мне рассказать?» – подумала Гончая, но он уже тащил ее за собой. Майка мертвой хваткой вцепилась в другую руку, чем окончательно вывела Стратега из себя.

– Успокой ее!

– Все хорошо. Я сейчас вернусь, – сказала Гончая.

В конце концов, Стратег же не полный идиот, чтобы убить ее на глазах у девочки. И потом, кто будет убивать? Ему самому с ней не справиться, все пограничники снаружи. Или внутри блокпоста ожидает сюрприз?

– Только возвращайся быстрее, – попросила Майка. – Мне без тебя страшно.

«Да и мне не весело», – подумала Гончая и все же заставила себя улыбнуться.

– Обязательно.

На блокпосту оказалось пусто. Никаких неожиданностей. Даже оставленный пограничниками пулемет сиротливо уставился через бойницу в темноту туннеля. Стратег по-хозяйски уселся за стол начальника караула и указал Гончей на стоящую напротив грубо сколоченную лавку, но она осталась стоять.

– Браво. Ты отлично сработала. Я доволен. Плату за свою работу получишь обычным порядком.

Он отнюдь не выглядел довольным, но Гончая предпочла ему не возражать.

– И что теперь?

– Теперь мы с тобой расстанемся, – объявил Стратег. – Девочку я забираю. А ты возвращайся в Рейх, кстати, фюрер уже должен быть там, или на Театральную. В общем, куда хочешь. Но на Таганскую отныне тебе путь закрыт.

– Из-за нее?

Вместо ответа Стратег достал свою любимую фляжку, встряхнул – судя по звукам, спиртного там осталось на самом донышке, скоро ему наверняка понадобится фляжка побольше, и высосал остатки содержимого. Потом не спеша и с явной неохотой закрутил винтовую пробку и спрятал пустую фляжку обратно. Гончая молча наблюдала за ним, ожидая продолжения. И оно последовало.

– Знаешь, кто был на том рисунке, который я показывал тебе в библиотеке Полиса? – спросил Стратег и сам же ответил на свой вопрос. – Там был я. Остальные – руководители Ганзы и вождь красных товарищ Москвин со своей свитой. А все вместе – договаривающиеся стороны при подписании мирного договора между Ганзой и Красной Линией. Того самого договора, по которому Ганза полностью замкнула Кольцо, к Полису отошла Библиотека, а к красным – Площадь Революции. Когда он был подписан, девчонки еще не было на свете. Но она знает не только состав участников переговоров, а даже обстановку в зале во время подписания договора! В Рейхе я изучил и другие ее рисунки и теперь могу уверенно сказать: она провидец, способный заглянуть в прошлое и, главное, в будущее. Брамины, как дети, уже который год повсюду ищут легендарную Книгу Пророчеств, а я нашел живого свидетеля будущего.

«Ты нашел?»

– Не знаю, как она это делает, но я это выясню. Забавно, потребовалась мировая ядерная война и годы жизни в подземелье, чтобы появился такой человек.

«Мир рухнул», – уточнила Гончая, а Стратег тем временем самодовольно продолжал:

– Эта девчонка – настоящий клад! Но только я оценил ее дар по достоинству!

– И поэтому хочешь забрать ее у меня?!

Впервые с того момента, как она стала работать на Стратега (прислуживать ему, как собачка!), Гончая обратилась к нему на «ты». Но в ответ на это оскорбление он не ударил кулаком по столу, не накричал на нее, даже не повысил голос – он высокомерно рассмеялся.

– А что можешь дать ей ты? Какое ее ждет будущее, если она останется с тобой? Скитания по станциям, полуголодное, нищенское существование? Вспомни, чего она натерпелась за несколько дней с тобой. Ты этого для нее хочешь? Или рассчитываешь пристроить ее под опеку своей впавшей в маразм мамаши? Так не выйдет. Старушка умерла.

Гончая пошатнулась.

– Как умерла?

– Так. Как умирают выжившие из ума старухи?

– Когда это случилось?

– Да уже две недели как, – ответил Стратег. – Но тебе же некогда заглянуть к родной матери. У тебя теперь новая игрушка.

Гончая закрыла глаза. Две недели! Это значит, через несколько дней после ее последнего визита на Театральную. А ведь она даже толком и не поговорила с матерью. Привет, пока, как дела? Впрочем, она никогда не баловала мать разговорами. Да и на Театральную приходила не ради этих коротких встреч, а чтобы внести очередную месячную плату за ее содержание. И вот матери нет. Ей больше незачем приходить на ненавистную станцию. Она свободна от этого бремени! Только вместо радости внутри пустота.

Почувствовав, что теряет равновесие, Гончая опустилась на стоящую сзади скамью. Слова Стратега будто выбили из нее поддерживающий тело стержень. Тот стержень, что позволял уверенно стоять на ногах, глядя ему в глаза. Потому что это были правильные слова. Поднаторевший в манипуляции людьми с помощью интриг и обмана Стратег сейчас сказал правду, и эта правда оказалась ужаснее самой изощренной лжи.

Что станет с девочкой, когда тебя убьют? Долго после этого она сможет выжить?

Раздавшийся в голове голос не принадлежал Стратегу. Это спросила молодая женщина, которую он называл Гончей.

– Если она действительно дорога тебе, по-настоящему дорога, отпусти ее, – присоединился к женскому голосу Стратег. – И тогда она ни в чем не будет нуждаться. Зефир, конфеты, шоколад, консервированные фрукты, любое лакомство! Детские книги и видеофильмы на любой вкус! Игрушки, наконец! Настоящие игрушки, а не то заплесневелое и изъеденное червями и крысами барахло, которым перебиваются дети на станциях! Не жизнь, а сказка! Ты еще будешь гордиться собой, что обеспечила ей такую жизнь! Ты согласна со мной? Отвечай, не молчи.

– Как вы нашли нас? – спросила Гончая, чтобы хоть что-то сказать.

Стратег небрежно махнул рукой.

– Это было легко. Ты же сама отправила письмо с Белорусской. Я как получил его, сразу бросился тебе на выручку, правда, застрял на Новослободской из-за каких-то подземных толчков. Когда добрался, оказалось, что ты с девчонкой уже на Краснопресненской. Я туда, а вас опять нет. Всю станцию на уши поднял, пока Шериф на допросе не признался, что вы пешком ушли на Баррикадную. А оттуда у тебя был уже только один путь – через Рейх. И вот я там! Хорошо, вовремя успел, иначе эти ненавистники мутантов скормили бы девчонку своим собакам.

«Никуда ты не успел, – мысленно возразила ему Гончая. – Когда ты появился, собаки уже должны были догладывать Майкины кости. Она сама своими силами или своим даром как-то защитилась от них».

– Вы поэтому приказали убить штурмовиков?

– Вот еще, – усмехнулся Стратег. – За кого ты меня принимаешь, за безжалостного мстителя? Они же видели рисунки девчонки, значит, могли догадаться о ее способностях. А в столь серьезном деле лишние свидетели не нужны… Но мы отвлеклись, да и юная Пифия, наверное, уже заждалась. Так что ты решила?