Не веря глазам, Сергей подошел к вазе, осторожно потрогал ее.

— Здесь все не так, Сережа. В этом мире все определяется твоей силой и воображением. Можешь разобрать на кирпичики весь дом, если это поможет тебе выбраться, я потом легко все восстановлю. Справишься — значит, с воображением у тебя все в порядке. Развлекайся.

— Ты уходишь?

— Да, Сережа. У меня еще есть дела. До завтра…

— До завтра…

Улыбнувшись ему, Татьяна вышла из комнаты. Сергей пошел следом, вышел в холл — как раз вовремя, чтобы увидеть твердеющую дверь. Татьяна ушла.

Он устало вздохнул, потом улыбнулся. Ничего, все наладится. Выходит, он действительно не зря убил себя.

Странно, но Сергей не помнил выстрела, не мог вспомнить, как все произошло. Он помнил, как прижал к подбородку ствол, как поджег запал. А потом все исчезло — сразу без каких-либо признаков боли или любых других ощущений. Словно кто-то просто выключил свет. Потом он очнулся и увидел Стикс…

Сергей вздохнул — ладно, хватит об этом. Кажется, ему дали задание выбраться из этого дома. Почему бы и не попробовать?

Это задание не казалось ему слишком сложным, особенно учитывая то, что Татьяна разрешила ему применять любые методы. Именно поэтому Сергей с энтузиазмом взялся за дело.

Для начала он еще раз обошел весь дом, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку. Увы, красивые витражные окна снаружи закрывали массивные кованые решетки. Других дверей, кроме входной, в доме не оказалось. Потратив около часа на поиски выхода, Сергей вынужден был сделать передышку.

Банальные попытки найти выход успеха не принесли. Сидя в кресле, Сергей думал о том, что настало время перейти к более решительным действиям. В конце концов, это становилось делом принципа. Трезво оценив ситуацию, он поднялся с кресла и внимательно осмотрела окна в зале.

Что и говорить, окна были шикарные — с массивными каменными сводами в готическом стиле, ажурными коваными решетками, цветными витражными стеклами. Окна не открывались, поэтому, чувствуя угрызения совести от того, что ему приходится портить такую красоту, Сергей снял со стены тяжелую алебарду.

Стекла вылетели легко и без проблем. Когда звенящий каскад осколков иссяк, Сергей кончиком алебарды осторожно обвалил оставшиеся в переплетах стеклянные клыки, прислонил древнее оружие к стене и не без удовольствия оценил проделанную работу, после чего предпринял новую попытку выбраться из заточения.

Тот, кто придумал формулу «пролезет голова, пролезет и остальное», видимо, был неисправимым шутником. Проемы кованой решетки довольно легко пропускали голову Сергея, но дальше этого дело не шло. То ли делал он что-то не так, то ли голова его оказалась каких-то нестандартно маленьких размеров — уж не признак ли слабоумия? — но только ничего путного из этого не получилось. От попыток сломать, выбить, перепилить или взорвать решетку Сергей отказался сразу — слишком уж массивной она была. Да и никакими подходящими в данном случае инструментами он не располагал. А потому, как ни жаль ему было попусту выбитых стекол, от окон все же пришлось отказаться.

Подвала в доме он не нашел, люка на чердак тоже — очередной осмотр дома снова не дал никаких результатов. Оставалась входная дверь. Тщательно изучив ее гладкую поверхность, Сергей не обнаружил никаких признаков потайных ручек, кнопок или еще каких-либо неведомых ему механизмов. Вспомнив, как «открывали» эту дверь Татьяна и тот лохматый монстр, Сергей с достойным похвалы усердием изобразил пару десятков похожих жестов, но дверь оставалась неумолимой. Не дрогнула она и перед пресловутым «Сим-сим, откройся», не смогли поколебать ее удары тяжелым кованым щитом, не испугалась она и устрашающего арабского меча. Все оказалось тщетно — повесив подручный инвентарь на место, Сергей снова устало опустился в уже полюбившееся ему кресло у камина. Вид камина на секунду вызвал у него мимолетный интерес, однако Сергей тут же отбросил эту мысль — лезть через каминную трубу, после неудачного эксперимента с окнами, как-то не хотелось. Не хватало еще застрять где-нибудь в дымоходе…

Первые неудачи несколько остудили его пыл, простое на первый взгляд задание оказалось достаточно заковыристым. Но отступать было некуда, поэтому, немного передохнув и подумав, Сергей снова взялся за дело.

В течение получаса он безуспешно пытался сделать в стене пролом, используя в качестве инструмента многострадальную алебарду. По истечении этого срока он твердо знал одно: либо его представления о кирпиче как о достаточно хрупком материале были, мягко говоря, не совсем верными, либо в этом мире кирпичи обладали совсем иными свойствами.

Отбросив изуродованную до неузнаваемости алебарду, Сергей тоскливо осмотрел слегка выщербленную стену — если продвигаться такими темпами, то у него появлялись все шансы уподобиться незабвенному графу Монте-Кристо…

Пришлось снова сесть в кресло. Раздраженный своей неудачей, Сергей уныло смотрел в окно и думал о том, что все его усилия просто глупы. Он явно что-то делал не так, но вот что? Может, ошибкой было подходить к ситуации с позиции обычного здравого смысла? Татьяна сказал а о том, что в этом мире все не так, здесь действуют совсем иные законы. Кроме того, она упомянула о воображении. Может, настало время использовать это самое воображение? Итак, что ему надо сделать? Надо выйти, надо найти выход. Может, ошибка в том, что он пытается именно выйти?

Поднявшись с кресла, Сергей внимательно осмотрелся, потом поджал ноги и завис в воздухе. Осторожно облетел зал, выбрался в коридор и пару минут летал, лавируя по коридорам неприступного особняка. Это не дало никаких результатов — вылететь он тоже не сможет, просто некуда.

Из разбитого окна тянуло ветерком — свобода была так близка, всего лишь за решеткой этого проклятого окна. Слишком уж малы его проемы… Малы?! А может, это он чересчур велик? Может, проблема именно в его представлении о себе как о человеке? Но ведь это иной мир, а здесь совсем чругие законы.

Так кто же он? Человек? О нет. Он — мягкий осенний туман, легкая голубоватая дымка в вечернем прохладном воздухе. Это так просто — скользнуть в окно тонкими голубыми груйками, легко струясь меж витых кованых прутьев…

Сергей медленно приходил в себя. Он стоял посреди цветочной клумбы, рядом, на булыжной отмостке, весело переживались в лучах солнца разноцветные оконные осколки.

Это было невероятно. Сергей внимательно осмотрел свое тело, снова взглянул на окно — он действительно выбрался, у него и в самом деле все получилось. Но ликования почему-то не чувствовал. Как-то грубо все получилось, неэстетично. Разбил стекло, изуродовал алебарду… Грязная работа.

Он медленно обошел дом, остановился у двери. Попробовал «открыть» ее — не получилось. Впрочем, этого и следовало ожидать, здесь явно был какой-то секрет. Почесал голову — да, ему удалось выбраться из дома. Но как теперь попасть внутрь?

Сергей отошел немного в сторону, внимательно осмотрел дом, его взгляд уперся в каминную трубу. У него не было сомнений в том, что при желании он легко мог скользнуть через дымоход, прямо к своему креслу, но делать этого ему уже не хотелось. Это был пройденный этап, следовало придумать что-то новенькое. Напрячь то самое воображение, о котором говорила Татьяна.