Она вдруг поняла, что устала выгонять Рому. Лена могла сотрясать воздух сколько угодно долго, но ведь он все равно не уйдет, пока не объяснится с ней, не получит отпущение грехов.

— Понимаешь, я уже тогда знал, что ты мне очень нравишься, но еще не понимал, что влюбился в тебя намертво.

— Да, помню, как ты меня любил. Я должна была ходить перед тобой на цыпочках.

— Но ты ведь это делала, — осторожно проговорил он. — Значит, видела в этом какой-то смысл.

— Я поступила к тебе на работу, представляла, что делаю карьеру. Но ты совсем не должен об этом знать, — спохватилась она.

— Мы притирались друг к другу. У нас это получалось. Если бы ты не сбежала, то я все исправил бы.

— Поздно исправлять.

— Это я поздно понял, что влюбился в тебя намертво, что мне нужна только ты.

— Кто опоздал, тот потерял.

— Нет, все можно исправить.

— Поздно, — заявила она. — Я намертво влюбилась в Семена.

— Да, но ты моя жена. Если не веришь, мы можем поехать в загс, и ты заглянешь в книгу записи.

— Ты распоряжаешься моей судьбой, как бог или псих. Выбирай.

— Псих, — сказал он.

— Брак, заключенный с психом, не считается действительным. Тем более что я не ставила свою подпись.

— Если ты сама не откажешься от брака, то он так и останется действительным.

— Не откажусь.

— Вот видишь! — приободрился Рома.

— Не откажусь! — повторила Лена и пихнула ногой паспорт, лежащий на полу. — Забирай!

— Это твой документ.

Лена достала из шкафа новый паспорт, открыла четырнадцатую страницу, показала ее Роме и заявила:

— Нет, мой вот этот. Я буду по нему жить!

— Нельзя жить по двум паспортам, — промямлил он.

— Нельзя жить с двумя мужьями. Поэтому мой тебе совет. Пока я не вышла замуж за Семена, подотри кое-что в своем паспорте!

— Какая-то идиотская ситуация.

— Будем разбираться, кто из нас идиот?

— Давай рассуждать логически. Нас расписывали, ты дала согласие стать моей женой. Не знала, что брак… тренировочный, но сказала «да». Это слово вчера было вписано в твой паспорт!

Лена опустилась на диван и обхватила голову руками. Она устала объясняться с этим болваном. Неужели ему не ясно, что нельзя два раза сесть в один поезд? Но ведь он будет уверять, что можно. Еще и доказать сумеет. Из него вышел бы великий политик.

— Мне уйти? — спросил Рома.

Лена кивнула.

— А дальше что?

В ответ она пожала плечами. Лена останется с Семеном, а он пусть живет как хочет.

— Я не смогу без тебя. Как же мне жить дальше?

— Так, как ты привык, — сказала Лена, посмотрела на Рому и поняла, что сейчас расклеится, если не выставит его за дверь.

Он казался ей жалким и беззащитным, но она почему-то не могла его за это презирать.

— Пошел к черту! — Лена вскочила и толкнула его в грудь.

Рома не упал и позволил ей открыть дверь.

— Вон!

Рома набросился на нее, попытался обнять, поцеловать, но Лена снова толкнула его. Он вылетел в дверной проход и упал так удачно, что Лена смогла захлопнуть дверь.

— Если ты не уйдешь, то я вызову полицию, — выкрикнула она.

— Я ухожу, но вернусь! — донесся до нее его голос.

Лена хотела крикнуть: «Нет!», но что-то удержало ее. Неужели она хотела, чтобы он вернулся?

Лена подобрала с пола свой старый паспорт, глянула на новый штамп о регистрации брака. Через полчаса она уже знала, что на этот раз Рома ее не обманул. Это, конечно, не совсем законный брак, но опротестовать его могла только она.

Дверь в гостевую спальню была закрыта, за ней работал телевизор. Если спросить Тоньку, почему она не встретила его, она улыбнется с натянутой беспечностью и скажет, что не слышала, как Рома вернулся. Да он и не станет ничего спрашивать. Хорошо, что Тонька не вышла. Ей вообще здесь не место. Зачем он только позволил этой особе здесь жить? Выискался добряк-самоучка.

На плите чисто, в духовке пусто, в холодильнике мышь сдохла. Впрочем, Рому это не смущало. По пути домой он заехал в ресторан, перекусил, выпил пару пива. А сейчас ему захотелось виски со льдом. Он наполнил бокал, плюхнулся на диван, взял в руку пульт дистанционного управления, но телевизор включать не стал.

В голове у него и без того замелькали кадры из недавнего кино. Он пожертвовал ради Лены своей свободой, а она погнала его поганой тряпкой. Обидно. Но Рома вполне осознавал, что по-другому и быть не могло. Лена оказалась бы полной дурой, если бы повисла у него на шее. Нет, она без боя не сдастся. Он был готов сражаться за нее.

В студию зашла Тонька. В спортивном костюме, босиком, с немытой головой. Выглядела она неважно, но так наверняка и было задумано. Тонька давала Роме понять, что не намерена ублажать его.

— Почему обед не готов? — спросил он.

— Я думала, тебя Лена накормит.

— Индюк тоже думал, потом в суп попал.

— Я не обязана готовить. У тебя для этого теперь есть Лена.

— А у тебя — два варианта. Ты сейчас собираешься и уезжаешь или устраиваешься на работу.

— Куда?

— Ко мне. Домработницей.

— Ты будешь платить?

— Буду.

— Чем?

— А ты хочешь, чтобы я платил тебе натурой? — с усмешкой спросил Рома.

— Я бы не отказалась, — с надеждой глянув на него, проговорила Тонька.

— Будешь получать деньгами. Три штуки в день. Но здесь должна быть стерильная чистота и еда такая же вкусная, как в ресторане.

— А секс входит в этот список? — осведомилась она.

— Секс можно по отдельному прейскуранту.

— Я не проститутка!

— Так я тебя и не вызывал.

— Если только в особых случаях…

Рома озадаченно поскреб щеку. В особых случаях он мог заказать девочку общего пользования, такую же смазливую, как Тонька, и не имеющую претензий. Но у него может заискрить и на саму Тоньку. Рома захочет разрядиться, она поможет ему за отдельную плату. И Роме будет хорошо, и она заработает.

Имеет ли он право пользоваться другими женщинами, после того как сам, по собственной воле, сочетался законным браком с Леной? Но ведь она не принимает его. Этой ночью с ней будет спать Семен. Значит, и Рома может.

Но если он признался Лене в любви, значит, должен доказать, что не врет. Прежде всего самому себе. Какая может быть любовь к Лене в постели с Тонькой?