— Разбежался. Раздевайся.

— Где-то это я уже слышала, — нервно икаю и пытаюсь пятиться к выходу, подавляя истеричный смех.

28 глава

Не боюсь его ни капельки, и плевать на то, что смотрит сурово из полуопущенных ресниц, плевать на то, что выглядит каким-то слишком привлекательным в тот момент, когда по волосам стекают капли воды. Уже что-то подобное с нами происходило, тогда я знатно нарвалась на веселую жизнь.

— Бегу и волосы по ветру, — фыркаю, рассматривая его пристальным взглядом, понимая, что отвечать он не спешит. — Не такая уж критическая сейчас ситуация, чтобы я спешила всё сбросить с себя и кутаться во что-то сухое, не создавай проблем там, где их нет. Притащил в какую-то подсобку и, думаешь, я буду благодарна?

— Это летний дом садовника, здесь хранятся старые вещи. Насиловать тебя никто не собирался, — скалится этот мужлан, но по глазам лицо вижу, как жадно он шарит ими по моей промокшей одежде.

— Вот не смешно, Самойлов, совершенно! Я сейчас же возвращаюсь в дом, вызываю такси и еду к Нике. Если тебе глубоко параллельно на всё, то у меня дочь.

— У нас дочь, — как-то хрипло произносит мужчина и делает несколько шагов ко мне, по пути снимая тонкий свитер.

Вот зачем он это делает? Слишком самоуверен и думает, что к его ногам тут же хлопнусь и глазки от удовольствия закачу? Если он сейчас протянет ко мне свои ручищи, получит по наглой физиономии. Если этот самоуверенный индюк решил, что может своим внешним видом повлиять на меня — глубоко ошибается.

— Вот именно, дочь, которой нужна мама. — Заведомо выставляю руку вперед, давая понять Самойлову, чтобы держал дистанцию. — Ты зачем разделся? Если ты наивно думаешь, что я так же поступлю, то закатай губу.

— Как нехорошо грубить взрослым дядечкам, — скалится в ответ и перехватывает мою руку, горячим дыханием обжигает центр ладошки, когда целует.

Я таращусь на него и понимаю, какие именно мысли в голове у этого нахала. Я не хочу и не буду здесь, или он думал, что мне достаточно запудрить мозги и будет всё так, как он захочет?

— Достал! — Рычу и вырываю руку, поворачиваюсь к двери и пытаюсь её открыть.

Сильнее стискиваю зубы, когда чувствую широкую ладонь Николая, скользящую по моему животу вниз. Губы Самойлова настырно ищут моё ухо, целуют кожу на шее. И если мой мозг ещё хоть как-то сопротивляется, то тело слишком бурно реагирует на то, как разгорячённый мужчина жадно исследует мои изгибы.

— Ты поверишь, если я скажу, что долго не мог забыть тебя, — этот голос с хрипотцой доведет кого угодно, зачем ему всё это?

— Самойлов, — не бросаю попыток увернуться от его настойчивых поглаживаний, ловко поворачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Николаем, — я о тебе не переставала забывать вот уж целый год, твоя копия сейчас ждёт меня дома.

— Противная, — кусает меня за ухо, руками шаря по платью выше и выше, — хочу тебя, как пацан, которого сейчас разорвет на части от недотраха.

Я нервно сглатываю, узнавая Самойлова с подобной, необузданной стороны, подобного в прошлом году с его губ не слетало. Всё больше и больше я понимаю, что от такой откровенно настойчивой близости моё дыхание сбивается, потому что тело, словно на всю жизнь, запомнило его руки, нежность.

— Что ты хочешь от меня услышать?

Меня до сих пор держит в напряжении то, что всё слишком быстро перевернулось с ног на голову, ведь ещё несколько дней назад я даже не предполагала, что вообще когда-либо ещё увижу Самойлова. Известие о том, что мужчина разорвал помолвку и куда-то исчез, меня смутило, но повлиять на происходящее просто не могла, да и нужно ли было. Теперь же он появляется как черт из табакерки, требует своё, не задумываясь над тем, как всё будет выглядеть со стороны. Я вдруг ловлю себя на мысли, что слишком зажата, слишком много думаю и не могу расслабиться.

Самойлов постепенно приходит в сознание, когда, видимо, осознает, что я не поддаюсь его настойчивым рукам и губам. Мужчина шумно выдыхает и неожиданно сильно прижимает меня к своей груди. Щекой чувствую его волосатую грудь, слышу, как бьется его сердце, а в носу приятно щекочет запах его одеколона. Сама не сразу замечаю, как мои руки обвивают его талию, а внутри до безобразия сладко и приятно.

— Я понимаю, что гоню лошадей, но в голове все смешалось от неожиданности, от того, что ты — невероятная.

— Что?! — Отталкиваюсь немного от груди Николая и удивленно в полумраке пытаюсь рассмотреть выражение его лица.

— Только сейчас в моей голове словно сформировалось единое целое: ты не побоялась в сложившихся обстоятельствах родить ребенка неизвестно от кого, ты прекрасно заботишься о малышке и прекрасно ладишь с людьми, не поверишь, но моя семья в восторге от тебя. И не думай, что Ирина — злюка, что без разрешения сделала тест, нет, она просто любит всё знать и владеть ситуацией. Даже если бы Ника оказалась её внучкой, любила бы она её безумно.

Мне дико слышать такие выводы из уст Самойлова, который недавно думал и говорил совершенно другое о моей персоне. Впрочем, его понять можно, судить не берусь, ведь каждый делает выводы в меру своей осведомленности.

— Почему ты при встрече так нелестно говорил о моей персоне?

Едва заметная капелька гнева скользнула в его темных глазах, он оскалился, пристально гипнотизируя мои губы. Нет, он меня не целует, просто прикасается большим пальцем к губам и трет их. Молчит, а я понимаю, что его жест заставляет мою кровь быстрее течь по венам.

— Я с кем угодно был бы готов смириться увидеть тебя, только не с Мироном. Почему-то только одна мысль о том, что вы теперь вместе, бесила.

— Но почему?

— Потому что какая-то взбалмошная девчонка когда-то холодным дождливым осенним вечером оставила в моей памяти неизгладимый след.

— Если бы не знала тебя хотя бы капельку, подумала бы, что ты романтик, — улыбаюсь, — не думаю, что с твоим богатым жизненным опытом, я была ярким воспоминанием.

— А если стала им? Думаешь, вру?

Я понимаю, что за столь юный возраст успела стать скептически настроенной барышней, мне сложно кому-то довериться и доверять. Во всем готова искать подвох, хотя вера в людей, как такова, не иссякла. Я хочу видеть с собой рядом крепкое мужское плечо, но я также хочу, чтобы мной не воспользовались и не бросили за ненадобностью. Сложно строить отношения, когда