Кроме того, Кеннет позаботился, чтоб у солдат не осталось времени для раздумий.

Быстро отдал серию приказов: разбить лагерь в месте, защищенном от порывов ветра, проверить припасы, расставить стражу. Назначил нового командира восьмой, Корель-дус-Одерах был самым старым и имел репутацию хорошего солдата.

А потом попросил Велергорфа, чтобы тот провел короткое прощание с погибшими. Татуированный десятник кивнул, собрал роту и без лишних церемоний сказал:

— Мы потеряли хороших людей. Девять добрых душ пропало в море, а это были горцы, и им наверняка будет тут худо. Не знаю, к кому нам обращаться: к Андай’е, к Близнецам или к Дресс, поскольку мне плевать на их божественные игрища. — Топор Велергорфа со свистом прорезал воздух. — Но знаю, что это неправильно.

Рота признала его правоту глухим ворчанием.

— Скажу еще, что множество вещей море выбрасывает на берег, а потому верю, что оно отдаст и их кости. И тогда они погрузятся в скалы на берегу — и снова станут частью гор. А орлы подхватят их души и отнесут прямо в Дом Сна. И нечего больше болтать, но, когда вы сегодня разведете огонь, влейте несколько капель водки в пламя, чтобы они, Чорвэ, Ковэ, Бланд и прочие, знали — мы о них помним.

Он сплюнул на ладонь и сильнее сжал топорище.

— А теперь — за работу.

Кеннет назначил четверых людей из своей десятки, чтобы те измерили ширину «корабля». Три с половиной длины пятидесятиярдовой веревки, доложили они через четверть часа. А сколько от носа до кормы? Туман, к счастью, уже исчез, но этим они займутся утром. Приближалась ночь, а лейтенант не слишком горел желанием отправлять своих людей на вылазку в неизвестность по темноте. На носу они насчитали восемнадцать дыр и расщелин на палубе, а кто знает, сколько их было дальше. В голове его уже сложилась картина места, где они оказались: палуба шириной в сто пятьдесят ярдов была вовсе не такой уж и ровной. Где-то в ста пятидесяти шагах от носа из нее вставал — от борта до борта — ряд деревянных столпов, воткнутых каждые десять-пятнадцать локтей; вернее — восемь столпов и шесть дыр в местах, где их, похоже, вырвало. Хотя название «столп» было неточным; они, скорее, выглядели как сломанные стволы вековых деревьев, имевших у земли семь-восемь футов ширины. Как высоко некогда они вставали?

В двухстах шагах за линией столпов лежало то, что наверняка было одним из них. Ствол длиной в пятьдесят ярдов, опутанный какими-то веревками или растениями, с яростью вбитый в деревянные строения. В принципе, отчего бы на корабле такого размера и не быть строениям? А то и небольшому городку?

Кеннет и думать не желал, что скрывается под палубой.

Велергорф подошел к нему, пружинисто отсалютовал. Всегда было так; чем сложнее казалась ситуация, тем тверже старый десятник придерживался устава.

— Господин лейтенант, лагерь готов. — Он махнул в сторону нескольких палаток и пологов, стоящих в свободном кругу. — Но парни говорят, что это черное дерево не желает гореть, а большая часть нашего — пропала. Пригодилось бы…

— Порубите сани, Вархенн. Но оставьте как минимум четверо. И берегите растопку.

— Слушаюсь.

— Неплохая прощальная речь.

Лицо горца стянуло гневом.

— В первый раз пришлось такую говорить и, яйцами Быка клянусь, лучше бы — в последний. Это плохая смерть для горца. И… господин лейтенант… Люди — не все, но некоторые — говорят, что это вина Крыс. Что если бы засранцы не играли в шпионов, мы были бы далеко отсюда… И что ночью с ними может что-то случиться… с Крысами. Или хотя бы с их командиром…

Собственно, лейтенант ожидал чего-то подобного и даже чувствовал соблазн дать этим «кое-кому» из стражников свободу действий. Ох, как же это искушало. Но нет. Во имя всех траханых демонов Мрака — нет. Если раз дашь поблажку в дисциплине, позволив самосуд, то потом и оглянуться не успеешь, как под рукой у тебя не воинский отряд, а банда разбойников, которыми правит закон ножа.

Ну и, конечно, дело еще и в том, что он, в конце концов, офицер Стражи, которая представляет собой часть Империи; а желают они того или нет — Крысиная Нора тоже часть ее. Правда, если они — это железный кулак Меекхана, то Крысы — суть грязь из-под ногтей, но это все равно имперская грязь.

— Нет. Никаких несчастных случаев, падения в дыры или купаний на морозе. Это приказ. Кроме того, Крысы нам понадобятся. Пусть отрабатывают свою плату.

* * *

Эта ночь оказалась одной из самых мерзких, какие он помнил. Было мало топлива, а черное дерево не желало гореть, даже когда его обильно поливали жиром. Наконец они отказались от попыток поддерживать огонь все время, а порубленные сани сгорали слишком быстро, а потому им осталось только съесть несколько ложек гуляша из сушеного мяса и свернуться в палатках или под пологами, прикрывающими от ветра. Не было бы так худо, если бы не ледяная влага, что пробиралась в каждый уголок, под меха, рубахи и в сапоги. И они все еще плыли, с тоской вспоминая выкопанные в снегу норы, в которых провели последние дни.

Утром Кеннет призвал к себе Крыс. Боги знают, где они провели ночь, но, глядя на их жалкую группку, лейтенант почувствовал мрачное удовлетворение.

— Замерзли?

Они не ответили, только Онелия Умбра бросила на него такой взгляд, под которым он должен был бы провалиться сквозь землю. Кеннет ее проигнорировал.

— Какие-то мысли о том, где мы находимся? — взглянул он на чернобородого командира крысиной дружины. — Подозрения? Спрашиваю, потому что такие дела — магия, древние демоны, проклятия или корабли размером с остров — всегда находились в сфере деятельности Норы. Ничего не приходит на ум? Никаких тайных приказов в стиле «отошлите роту на север под любым предлогом, пусть проверят, что там притаилось»?

Стражники, окружавшие полукругом группку Крыс, зашумели, кто-то мерзко выругался.

— Спокойно! Нет, я не верю в это. Даже самый гениальный шпион не сумел бы такое подстроить. Ахеров, Борехеда и прочее. Но я жду от тебя, Крыса третьего класса, безусловного сотрудничества и подчинения. Никакой лжи, игр или тайн. Пока что я хотел относиться к вам как к одной из дружин Стражи, но изменил решение. Сейчас тут командую я, потом — десятники Вархенн Велергорф, Андан-кей-Треффер и Берф Мавс, в такой вот последовательности. Потом остальные мои сержанты, а только потом — ты. В самом конце. Ты — в иерархии находишься ниже собак. Даже ахерских. Понимаешь?

Олаг-хес-Бренд кивнул:

— Понимаю.

— Хорошо. Представь мне своих людей и скажи, что каждый умеет. Кроме нее. — Кеннет указал на Моиву Самрех. — Я уже знаю, что это ведьма с талантом, который и не используешь толком.

Блондинка гневно скривилась и открыла рот, но чернобородый схватил ее за руку, заставив молчать. Кеннет не особо обратил внимание на ее реакцию. Он уже наблюдал за ведьмой: выглядела расслабленной и спокойной — для их обстоятельств, естественно. А вроде бы могла понять, смотрит ли кто на них и какие имеет намерения, а значит, сейчас никто не целился в них из арбалета.