До того как они сбежали из Братства, она считала дочь ребёнком. Да ещё, был такой грех, и папиной дочкой. Иногда она мучительно страдала от ревности, наблюдая, как Венцеслав осознанно или нет, но отучает Миру от матери. Да что там! Конечно, он делал это вполне продуманно. Ему нравилось причинять Арине боль. И методы он не выбирал…

Марта с топотом пронеслась в ванную – умываться. И Арина вздрогнула, выныривая из неприятных воспоминаний. Думать о Братстве и Венцеславе ей совершенно не хотелось.

Арина вслед за младшей дочерью прошла в ванную: ей нужно было привести себя в порядок и отправляться работать. Время уже поджимало. Торопясь, она бегала со шпильками, зажатыми во рту, расчёской, колготками и стаканчиком с линзами в руках, пытаясь причесаться, одеться и вставить линзы одновременно. Естественно, ничего из этого не вышло. Колготки она порвала, зацепив их липучкой на туфельках Марты, которые помогала дочери надевать – хорошо, что в запасе была ещё одна пара, – расчёску уронила в унитаз, а стаканчик с линзами опрокинулся на ковёр, и по его содержимому тут же проскакала крепенькая, уже обутая младшая дочь. Арина ахнула, Марта испуганно замерла, прижав обе ладошки к щекам, Мира приоткрыла глаза и с сочувствием спросила:

– Мам, это последние, запасных нет?

– Нет.

– А ты очки взяла или на даче забыла?

– Второе, – попыталась проявить выдержку Арина.

– Приплыли, – хмуро констатировала Мира. – Как же быть? Я завтра уже оклемаюсь и съезжу за ними. Но сегодня, боюсь, не смогу.

– Ничего, девочки, – голос Арины звенел от сдерживаемых слёз, – день я как-нибудь и так продержусь. А вечером сбегаю в оптику, здесь есть неподалёку, и закажу очки или линзы.

– А рецепт ты взяла? – Мира была реалисткой и умела трезво мыслить.

– Нет, – растерялась Арина. – Но сейчас есть оптики, где проверяют зрение на месте.

– Да? – удивилась Мира. – Тогда я сейчас полежу ещё немного, а к вечеру тебе в Интернете найду адреса таких оптик. Только ты осторожнее без линз-то.

– Хорошо, – кивнула Арина. Видела она не так чтобы очень плохо, но без очков или линз лица людей запоминала с большим трудом. Все они сливались, становились похожими одно на другое, и Арина всегда боялась, что может обидеть кого-то из знакомых, просто не поздоровавшись с ними. И ведь не по причине невоспитанности, а исключительно из-за близорукости. Но на грудь не повесишь табличку с надписью: «Извините, люди добрые, не здороваюсь, потому что никого не узнаю из-за плохого зрения». Мира об этой проблеме матери знала, поэтому и волновалась.

Марта, которая всё это время с покаянным видом стояла над тем, что осталось от линз, отмерла и робко спросила:

– Мамочка, а как это – плохо видеть?

Арина оглядела комнату и, подумав, ответила:

– Ну, вот, доча, скажи мне, что лежит на столе?

– Лимон, – пожала плечиками девочка. Арина действительно принесла раздобытый в ресторане лимон: любые цитрусовые, даже такие кислые, обожала Мира, а пользу витамина С для заболевших людей ещё никто не отменял.

– Правильно, лимон. А как ты это поняла?

– Ну, как же не понять? – недоумению Марты не было предела. – Лежит такой овальный, вытянутый, жёлтый, в пупырышках… Ну, лимон же!

– А я знаешь, как понимаю, что это лимон? Вижу, что на столе что-то расплывчатое жёлтое лежит, и понимаю, что, скорее всего, это что-то съедобное, на столе ведь, а не на подоконнике или тумбочке, к примеру. Вот и догадываюсь, что это, возможно, лимон. А был бы побольше, решила, что дыня. А лежал бы он на полу, подумала бы, что теннисный мячик. – Арина встала перед зеркалом и принялась делать пучок. С косой она на работе не ходила.

– Ужас какой, – сочувственно протянула Марта, которая неотрывно смотрела на мать: она любила наблюдать, как Арина ловко управляется со своими длинными волосами. – То есть издалека ты и меня не узнаешь?

– По одежде узнаю, по походке, движениям, голосу. Но если ты переоденешься и будешь спокойно стоять и молчать, то могу и не узнать. А с малознакомым человеком ни походка, ни голос не помогут.

– Прямо беда тебе без линз, – снова расстроилась Марта. Личико её было ужасно несчастным. Арина посмотрела на неё с сочувствием.

– Ничего, моя хорошая, не расстраивайся. Я же понимаю, что ты не специально. Ну, просто у нас сегодня день такой. Это бывает. Я как-нибудь постараюсь сегодня справиться. А вечером мы всё уладим. Видишь, Мира обещала помочь.

– Да? – воспрянула Марта, которая не умела долго грустить. – Тогда хорошо. Ты, мамочка, если что, меня зови. Я буду твоими глазками сегодня.

– Непременно, – пообещала Арина, – ты с утра куда?

– Ой, мамочка! – тут же забыла о своём обещании быть глазами Арины Марта. – Можно я опять в прачечную? Там так интересно!

– Можно, можно. Только хорошо себя веди, договорились?

– Ага, – кивнула Марта и оттеснила Арину от зеркала: ей тоже хотелось быть красивой.

Уже полностью одевшись, заколов свои длинные волосы в большой свободный пучок – предмет восторгов всех постояльцев – и вставив ноги в элегантные бежевые лодочки, Арина подошла к Мире и, наклонившись, поцеловала дочь в уже гораздо более прохладный лоб.

– Мамочка, ты очень красивая, – слабо улыбнулась дочь и неожиданно то ли попросила, то ли предложила: – А давай, мы тебя замуж отдадим?

Арина на миг растерялась, потом погладила рыжие волосы, разметавшиеся по подушке, и покачала головой:

– У нас ты уже почти невеста.

Но Мира вдруг – болезнь, что ли, на неё так подействовала? – заартачилась:

– Я замуж выходить отказываюсь, пока мы тебя не пристроим. – Да ещё и поддержкой сестры заручилась: – Правда, Мартинка?

– Правда! Правда! – Марта, которая в это время выходила из ванной, начала беседы не слышала. Но зато она всегда, ну, или почти всегда, была на стороне старшей сестры. Поэтому и сейчас, даже не разобравшись в ситуации, девочка преданно подтвердила: – Правда! – и тут же громким шёпотом поинтересовалась у Миры: – А что правда-то?

Мира, которой после жаропонижающего явно полегчало, прыснула. Засмеялась и Арина. Засмеялась и, удивившись сама себе, ответила:

– Да вот, Мартиш, Мира предлагает меня замуж выдать. Как ты на это смотришь?

– Я хорошо на это смотрю! – ни на секунду не задумалась Марта. В её глазах вспыхнула радость. – Я тоже не против, чтобы ты за дядю Костю замуж вышла.

– За ко-го? – едва не рухнула со своих высоченных каблуков Арина и зачем-то переспросила: – За кого?

– А это идея, Мартиш, – не обратила на неё никакого внимания непочтительная старшая дочь. – Ты голова. Я до такого простого решения проблемы не додумалась. Температура, наверное, на мои мыслительные способности влияет.

– Зато на разговорчивость – нет. Совершенно не влияет. Девочки, девочки, уймитесь! – возмутилась Арина. – Да ваш дядя Костя наверняка давно и прочно женат и имеет штамп в паспорте. И вообще, он мне совершенно не нравится.