– Мы это понимаем. Предлагаем для наших целей использовать стрелковый лагерь на базе ОСОАВИАХИМа.

Нормировщик не поверил своим ушам:

– Может, сразу НКВД попросить помочь?! Надо же! Запереть наших людей на объекте Наркомата обороны! Это абсурд!

– Вы хорошо понимаете особенность исторического момента? Большевики сейчас боятся внешней агрессии, как дикие кошки огня.

– И правильно боятся. И пусть боятся…

– Поэтому охват военной подготовки населения огромен. В нем задействован практически весь народ. И в этом стоге сена спрятать одну нашу иголку не составит труда. Главное, иметь хороших покровителей.

– И вы их имеете?

– А откуда у вас переданные нами стратегические сведения по военным делам? От них. И они вполне безболезненно могут провернуть такое деликатное предприятие. Притом так, что ни по каким бумагам не подкопаешься.

– И как это будет выглядеть?

– Собираются комсомольцы, рабочие и студенты осваивать стрелковое оружие. Все официально. Палатки разобьем. Стрельбище уже оборудовано.

– А пионеры туда в Ворошиловских стрелков не нагрянут поиграть? – спросил Нормировщик недоверчиво.

– Не держите нас за дураков. Там не будет ни одного лишнего человека.

– Идея интересная, конечно. И заманчивая.

– Сроки какие? – поинтересовался Асмолов.

– Они, как всегда, поджимают.

– Думаю, мы провернем это за считаные дни. Но только кто будет преподавать? У нас есть бывшие офицеры. Но их навыки сильно устарели. И инструкторов нужно куда больше.

– С инструкторами проблем как раз не будет, – махнул рукой Нормировщик. – А вот учебное оружие…

– Все за счет советского государства. И с возвратом, конечно, – произнес сухо Асмолов. – И еще нам нужна гарантия, что в лагерь прибудут люди с беспрекословным подчинением. И что они не потащатся в соседнюю деревню, чтобы там напиться самогону, завалиться с крестьянкой на сеновал и растрепать, что они тут собрались большевиков свергать.

– За это не беспокойтесь. Дисциплина у нас железная, – рубанул Нормировщик с угрозой.

– На том и остановимся…

Через неделю, в начале июля, стрелковый полигон в Егорьевском районе заработал. Туда завезли военные палатки на десять человек каждая. Расконсервировали и наполнили оружием оружейные пирамиды. Появились долгожданные инструкторы. А потом стали подтягиваться курсанты.

Здесь были все свои. Инструкторы держали курсантов в ежовых рукавицах – в самых суровых традициях царской армии. За малейшую провинность устраивали экзекуции, притом весьма радикальные – пороли перед строем шомполами или кидали в карцер, где лечили голодом.

В подготовке упор делался на меткую стрельбу, беспрекословное подчинение, боевую слаженность. И на штурм объектов в городе.

Прибывавших в лагерь переписывали, фотографировали. Мотивировка была железная – это необходимо для официального допуска к оружию. А вдруг проверка от военных нагрянет? Все должно быть в идеальном порядке, чтобы не подвести себя и покровителей, не расшифроваться.

У многих были подлинные паспорта. Другие прибыли по поддельным, но нам нередко удавалось установить реальные данные. Хотелось, конечно, еще и отдактилоскопировать прибывающих, но это уже слишком. Хотя с нескольких наиболее рьяных деятелей разными манипуляциями отпечатки пальцев мы все же рискнули получить.

Наши списки подполья быстро пополнялись. Особенно радовали инструкторы – опытные боевики, как правило, из белых офицеров, сумевших пройти через все невзгоды и чистки в СССР или заброшенных из-за рубежа. Курсанты были массовкой, как правило, из числа восторженной и фанатичной молодежи. Господи, где же их столько навербовали в стране энтузиастов и комсомольцев? Что у них должно быть в голове, кем они должны были воспитываться, чтобы на полном серьезе требовать на построении ежедневного исполнения хором «Боже царя храни»? Конечно, петь им никто не разрешил. Не хватало еще перепугать крестьян окрестных деревень монархическим гимном.

Моральная и идеологическая подготовка в лагере велась исправно. Были даже свои политработники. Да и сами инструктора не жалели времени и под восторженными взглядами курсантов вечерами у костра рассказывали о том, как рубили красных в Гражданскую войну. Каким раем на Земле была Святая Русь до большевиков. И как она расцветет, когда это ярмо сбросят с плеч народа, и все вернется к старому укладу – крестьяне, купцы, дворяне, царь-батюшка и Государственная дума. И особенно давили на помощь благословенного Запада русским людям, стенающим под нечестивым игом.

Ничего, пусть пока потешатся…

Вообще, на меня от всего этого процесса порой накатывало какое-то эйфорическое состояние, будто мы нашли клад. Такое количество антисоветской нечисти собрать в одном месте и переписать – это большая удача. Вот только возникал вопрос, как и когда мы распорядимся этими богатствами?

Воронов надоедал своим вечным нытьем – мол, пора всех вязать. Хотя ежу понятно – сейчас еще рано. Но главное, чтобы не стало поздно. А тревожные колокольчики уже звенели вовсю. «Картель» передал «державникам» два склада со стрелковым оружием в Орловской области. Там было всего вдоволь – винтовок, наганов, патронов. Это говорило о том, что времени до значимого события остается все меньше и меньше…

Щелкали дни, лето уже перевалило за середину. Страна почти пережила июль. В проблемах, стройках, войне на Халхин-Голе.

А мы все документировали боевиков «Картеля», решив предоставить контрреволюционерам право первого хода.

Ну а потом стало совсем весело. Шторм крепчал. И на меня спустили свору профессиональных убийц…

Поздно вечером по возращении домой я застал там нежданного и незваного гостя. Антонина была всецело занята им, так что не бросилась мне, как обычно, на шею.

– Это еще кто такой? – нахмурился я.

– Да не шуми – испугаешь его. Только что в переулке подобрала. Ты не представляешь, как он жалобно плакал. Сердце же не каменное.

Поняв, что говорят о нем, пушистый рыжий котенок с жутко смазливой мордашкой жалобно мяукнул. Да, и правда, сердце не камень.

Антонина поставила перед ним миску с молоком.

– И что ты делать с этим рыжим собираешься? – тщетно пытаясь удержать стремительно таявшую суровость, поинтересовался я.

– Ремизов, запомни, кот – это уют и защита дома! Так что Мишка будет жить у нас.

Я только усмехнулся скептически.

Но оказалась, что права она. Именно такого боевого, наглого и вместе с тем ласкового и мурлычущего доброго персонажа нам не хватало. Еще детей недостает, но все впереди.