наркотики не разрывали мои вены и не накрывали меня. Я всегда просыпалась позже, прижимаясь к его груди.

Безопасность.

— Мисс? — позвала Майя, и моя голова снова прояснилась.

Она выжидающе смотрела на меня. Плечи Майи поникли.

— Он вам нравится. — Это был не вопрос. Она знала, что права.

Опустив свою голову и пропуская воду сквозь пальцы, я сказала:

— Он мне очень нравится. Больше, чем следовало бы.

— Мисс, у вас ничего не выйдет с 901-ым.

Мой желудок сжался от настойчивости в ее тихом, но торопливом тоне.

— Почему?

— Господин, — прошептала она, затем оглянулась на дверь.

Когда она снова посмотрела на меня, кровь отхлынула от ее лица.

— Господин не вынесет того, что у вас чувства к 901-ому или у 901-ого чувства к вам.

Я сидела спокойно, ожидая продолжения.

— Он отдал вас 901-му, потому что тот проявил к вам интерес. Я наблюдаю за Господином, мисс. Слежу за каждым его шагом, чтобы защитить вас. — Ее маленькие ручки вцепились в края ванны. — Он одержим, мисс. Я не думаю, что вы осознаете степень его одержимости.

Она посмотрела вниз, глубоко вздохнула и продолжила:

— Я… иногда я преследую его. Чтобы посмотреть, куда он ходит по ночам, когда вы у 901-ого.

— И куда он ходит?

— В покои чемпионов, мисс. Он наблюдает, как 901-ый берет вас.

Она отвернулась, и на ее лице появилось печальное выражение.

— Чего ты мне не договариваешь? — спросила я.

Майя откинулась назад.

— После этого он часто ходит в покои монеби.

Я все еще молчала.

— Он предпочитает мон с темными волосами и голубыми глазами.

После этого она замолчала. Я поднялась из ванны и завернулась в полотенце, затем присела напротив Майи и взяла ее дрожащую руку.

— Что, Майя? Скажи мне.

— Он причиняет им боль, — сказала она еле слышно. — Он наказывает их, овладевая ими. Бьет их, хлещет их, все время выкрикивая ваше имя.

Каждый мускул в моем теле лишился энергии.

— Что он делает?

Майя резко наклонилась вперед, крепко сжимая мою руку.

— Вам не может нравиться 901-ый, мисс. Господин этого не потерпит. Последняя Верховная Мона…

— Что? — подталкивала я, тряся ее руку. — Что ты узнала?

— Я поспрашивала, мисс. Я спросила других чири. Одна из них призналась мне, что Верховная Мона, та, что была до вас, та, на которую Господин никогда не смотрел так, как на вас, была убита по его приказу. Он причинял ей боль в течение многих дней до момента ее смерти, потому что у нее была привязанность к бойцу, которого она посещала… такая же, как у вас к 901-ому, — пальцы Майи дрожали. — Она рисковала своей жизнью, чтобы тайно навещать его. Ее чири помогала ей в этом. Ее тоже убили.

— Нет, — прошептала я.

Мое сердце билось так громко и так быстро при мысли о женщине до меня. Грудь сжалась от понимания. Она нашла мужчину, которого хотела иметь рядом с собой, с которым ее заставили быть, затем ее убили. Это было жестоко.

— А боец? — спросила я. — Что случилось с мужчиной?

— На следующую ночь его вывели в Яму для боя, — темные глаза Майи не отрывались от моих.

Холодок пробежал по моему позвоночнику, когда резкое осознание поразило меня.

— 901-ый, — прошептала я. — Он сразился с ним и 901-ый убил его.

Майя кивнула.

— Он не знал. Для него он был еще одним противником.

— Но 901-ый непобедим, — заключила я. — Господин знал, что приговорил его к смерти.

Майя медленно кивнула.

— Мисс, вы должны сохранять эмоциональную дистанцию с 901-ым, пока Господин не убедится, что угрозы нет. Если он узнает, что у вас есть друг к другу чувства, — она покачала головой, ее лицо побледнело. — Никто не знает, что он сделает. Господин непредсказуем, и он смертельно опасен. Я боюсь, что то, как он относится к вам, его одержимость, которую он испытывает к вам, делают его намного более жестоким.

— Поняла, — сказала я.

Майя проверила время и поднялась на ноги.

— Мисс, я должна подготовить вас для Господина. Вы должны присутствовать на втором и заключительном поединке сегодня вечером.

Как только ее слова слетели с губ, мои ноги онемели. Майя присела на корточки.

— Что такое, мисс?

— 901-ый дерется сегодня вечером, — сказала я и увидела, как на лице Майи отразилось беспокойство, подобное моему. — Я не могу, — проговорила я, качая головой. — Не могу снова смотреть на то, как ему причиняют боль.

— Вы должны, — ответила Майя и обхватила мое лицо ладонями, вытирая слезы, что катились по моим щекам, и о которых я не знала. — Вы обязаны вести себя так, как будто 901-ый для вас ничего не значит.

Звук приближающихся шагов охранников привлек мое внимание. Майя помогла мне подняться с пола, когда дверь в комнату с грохотом распахнулась. Страх побежал по моим венам, словно лед, когда в комнату вошел Господин. Он был безупречно одет, ни один волосок не выбился из прически. Но жесткий блеск в его глазах сказал мне, что сегодня вечером я буду иметь дело с Господином, который любит причинять боль. С Господином, который любит быть жестоким. С тем, которому нравилось заставлять тебя кричать.

Я замерла, когда его взгляд встретится с моим. Господин, невозмутимый и как всегда сдержанный, направился ко мне. Но я заметила, как его щека подергивалась при каждом шаге, что выдавало его еле сдерживаемый гнев.

Ладонь Майи крепче сжала мою собственную. Господин встал передо мной. Словно отгоняя муху, он схватил чири за волосы и швырнул на пол.

Майя упала с глухим стуком. Я инстинктивно кинулась ей на помощь. Но Господин был быстрее: он сильно схватил меня за руку, развернул и потащил к кровати. Мое тело стало обнажено, когда он скинул с меня полотенце на пол. Не произнеся ни слова, он толкнул меня на кровать, спиной к нему. Я вскрикнула, когда его ноги раздвинули мои. Затем услышала, как расстегнулась его молния на брюках. Потом он оказался надо мной, ворвавшись внутрь со всей жестокостью, которую, я знала, он таил в себе.

Мои пальцы вцепились в простыни, когда его грудь прижалась к моей обнаженной спине, удерживая меня на месте. И он был