— Но не все они тихие. Я видела одного, который очень даже прытко скакал.

— Да, — подтвердила докторша. — Носился. А потом его словно выключили, как и остальных. Просто невероятно. Такое ощущение, что мозгом этих людей кто-то управляет извне. Захочет — заставит их скакать, захочет — плакать.

Докторша была так воодушевлена интересной клинической картиной болезни своих пациентов, что увлеклась и наговорила Насте лишнего. Но теперь она спохватилась и быстро закончила свою речь такими словами:

— В общем, вы не переживайте, просто какое-то время мы подержим ваших родителей у себя.

— И как долго это продлится?

— Мы будем стараться вывести их из этого состояния. Но когда это у нас получится, пока что сказать невозможно. И, конечно, до тех пор, пока ваши родители находятся в таком состоянии, мы будем держать их под своим наблюдением. Это же им самим на пользу, что вы так побледнели?

Несмотря на то что докторша была с ней ласкова, Настя схватилась за голову. Боже, ее родителей забирают в психушку! Заведут там на каждого из них медицинскую карту, занесут сведения в компьютер, погубят их жизнь!

— Только этого не хватало, — простонала она, хотя к этому времени в комнате остались только они с Борисом.

— Что ты так переживаешь? — пожал тот плечами. — Твои родители живы. Это главное. Врачи им помогут.

— Как-то докторша не очень убедительно это сказала.

— Они все сделают, что в их силах.

— Нет, ты все равно не понимаешь всего ужаса положения! Может, врачи и приведут их в порядок. Но сколько на это понадобится времени? Хорошо, если неделя. А если больше? Месяц, например, или два? Придется же сообщить, почему папа не выходит на работу. А что я скажу? Что папа в дурке? Сумасшедший дом — это же позор! Представляешь, что будет, когда у папы на работе узнают, где он?

— В банке? В банке вряд ли обрадуются, что один из их ведущих специалистов угодил в психиатрическую.

— Пока что папа по их версии находится в отпуске, но ведь после праздников он должен вернуться на работу. А как он туда вернется в таком-то состоянии?

— О работе ему пока что говорить не приходится, — согласился с ней Борис. — И когда твой папа должен быть на службе?

— Десятого, — кисло пробормотала Настя. — Уже так скоро!

— Ну, до десятого еще добрых две недели. Так что не бойся, за эти дни либо мы что-нибудь успеем придумать, либо врачи вылечат твоих родителей.

Но девушка не разделяла бодрого настроя своего друга. Если ее папа с мамой каким-то чудом выберутся из этой истории с невредимым рассудком, они тут же потеряют его снова, как только узнают, что с ними случилось.

Выйдя во двор, Настя стала свидетельницей того, как бедных пострадавших усаживают в спецтранспорт. Люди и впрямь напоминали зомби. На какой-то момент девушке даже стало страшно. Зачем она вмешалась? Пусть бы все шло как шло. Ну, потеряли бы они с родителями какие-то деньги или даже все деньги, что с того-то? Главное, что они были бы вместе, что они любили бы друг друга и радовались друг другу.

На глазах у Насти навернулись слезы. Она с отчаянием наблюдала, как последнего бедолагу усаживают в машину. Это оказался тот самый ушастый, который так неудачно выступил сегодня с организацией огненного шоу. Ушастого уже переодели, и похоже, вкололи ему изрядную долю успокоительного, хотя Насте казалось, что врачи могли бы этого и не делать. Внезапный приступ разрушительной активности у парня прошел так же быстро, как и развился.

— Как ты думаешь, неужели докторша права, и старик впрямь контролирует разум своих пациентов? — спросила она у Бориса.

— Старик-то? Запросто!

И прежде чем Настя успела уточнить, как же можно повлиять в таком случае, Борис отошел к той самой докторше, которая была так любезна с Настей несколько минут назад. А девушка, оставшись в одиночестве, почему-то на сей раз не последовала за ним. Вместо этого, сама не зная почему, она догнала санитара, который усаживал в машину ушастого, и обратилась к здоровенному парню с вопросом:

— Вы не скажете, как имя этого пациента?

Обычно мужчины не очень-то ретиво кидались отвечать на ее вопросы или исполнять ее прихоти. Но новый образ, навязанный ей Борисом, сделал свое дело. Санитар посмотрел на Настю с большим интересом. Надо отметить, с куда большим, чем все мужчины, вместе взятые до этого.

— По паспорту он Владлен, — охотно отозвался санитар, глазея на девушку. — Запомнил, когда полицейские их всех переписывали. Чудное имя, ты не находишь?

Он был явно не прочь поболтать с понравившейся ему девушкой, но Настя уже поспешно отошла от болтуна. Ей совсем не хотелось поддерживать разговор. Да и имя Владлен она чудным вовсе не считала, скорей уж красивым.

— Владлен, — шептала она, бредя к Борису. — Владлен. Вот, как его зовут, оказывается.

Зачем ей была нужна эта информация, Настя и сама сказать не могла. Но мысли об ушастом почему-то овладели ею. Интересно, Владлен — это сокращенно от «владеет Леной»? Вероятно, предками Владлена были казаки-переселенцы из зауральских земель? И имя это у них передается от деда к внуку по мужской линии уже много-много лет в память о каком-нибудь далеком героическом пращуре.

Настя и сама не могла сказать, что такого уж геройского в ушастом, но была уверена, имя ему необычайно подходит!

Она еще раз обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на машину, увозящую ее родителей. Их она не увидела, сколько ни шарила взглядом, а вот Владлена — да. Из окна на нее смотрела все та же печальная ушастая физиономия. И когда машина тронулась с места, Насте даже показалось, что Владлен поднял руку и тихонько помахал ей. Но, конечно, это ей просто привиделось, ведь врач четко дала понять, что все пациенты не воспринимают раздражители внешнего мира, попросту не реагируют на них. И как долго будет продолжаться их ступор, сказать не может никто.

Домой они приехали усталые и упавшие духом. Во всяком случае, Настя совершенно приуныла. Она зашла к себе в комнату, упала на матрас и горько заплакала. Ей было так ужасно одиноко, как никогда в жизни. Самые дорогие и любимые ее люди были вдали от нее. Хуже того, они совершенно ее не узнавали, она не могла с ними даже поговорить. Фактически они исчезли из ее жизни.

Выплакавшись, девушка стала соображать, что ждет ее в будущем. В голову ей полезли ужасные мысли. Сейчас у нее хотя бы есть крыша над головой. Но квартира продана, и вскоре сюда явятся новые покупатели. Как она сможет оставаться в этой квартире? Да никак! Эти люди просто выставят ее на улицу. И куда она пойдет тогда? Новая квартира куплена на имя родителей, разрешат ли Насте там находиться? Не окажется ли она на улице? Господи, только не это!

Конечно, даже при самом худшем исходе тетя Тамара или тетя Наташа приютят ее у себя. Должны будут приютить. Но вот испытают ли они от этого радость? Тетя Наташа всегда говорила, как прекрасно, что ее свободу никто не стесняет. А тетя Тамара… с тетей Тамарой девушке почему-то не хотелось жить самой. Да, тетя Тамара замечательная и положительная во всех смыслах, но… но какая же тоска находиться рядом с ней!