— Я так скоро металлисткой стану…

Вышедшая из душа (горячий, и прямо в номере!) директриса услышала недовольное ворчание любимицы и неподдельно удивилась:

— Разве? Тебе же химия нравится. М-м, или я ошибаюсь? Таня говорила, что ты в последнее время на электротехнику и физику налегла.

— Да не тех металлистов, которые металлурги… Гм. Это я готовлюсь к поступлению в Минский политехнический институт.

От неожиданной новости женщина упустила шикарное бежевое полотенце, которым подсушивала волосы: подняв его с пола и повесив на спинку кровати, Галина Ивановна построжавшим тоном осведомилась:

— Что за поступление? Почему я опять об этом не знаю⁈

— А Пантелеймон Кондратьич разве вам не сказал?

Упоминание первого секретаря компартии БССР моментально смягчило суровое сердце детдомовского администратора. Ну и явно напомнило директрисе состоявшийся перед самым отъездом из Минска кратковременный визит товарища Пономаренко. Следом за сердцем заметно помягчел и ее голос:

— И что он мне должен был сказать?

— Я когда республиканское «золото» взяла, он спросил, чего бы мне хотелось в подарок. Ну или в чем посодействовать, чтобы я и в Москве хорошо выступила.

— А ты?

— Попросила помочь со сдачей экзаменов за девятый-десятый классы школы…

Улыбнувшись, директриса понятливо закивала.

— И устроиться вольнослушательницей на кафедру «Электротехника и электроэнергетика». После вступительного экзамена, конечно.

Примерно с минуту Липницкая молча таращилась на тринадцатилетнюю интриганку, просто не зная, что той сказать.

— Э-эм?.. Так ты же уже студентка, в Медицинском техникуме?

Изящно махнув ладошкой, будущий фельдшер, а может и фармацевт — обрадовала директрису известием о том, что изучила все, что нужно. А до практики на живых пациентах ее все равно пока не допускают.

— Правильно, тебе же еще шестнадцати нет. Гм-да. Сашенька, а ты… Уверена?

Вытягивая из своего чемоданчика явный институтский учебник «Гидравлика и пневматика в машиностроении», блондиночка подтверждающе кивнула, после чего подхватила из вазочки наливное яблоко и устроилась с ним и книгой в кресле перед окном.

— Тц. Я с тобой с ума сойду. А как же твоя любимая химия?

Отложив яблоко, юная книгочейка вежливо пояснила:

— Химию и химическое машиностроение я могу изучать и самостоятельно. А вот для электротехники и гидравлики мне нужны хорошие наставники — только они все, как правило, преподают в институтах и университетах. Зачем я буду терять время, если уже могу ходить на лекции и задавать интересующие меня вопросы?

Логика в словах воспитанницы присутствовала, но она была какой-то… Какой-то «морозовской»: однако зная, какой целеустремленной и пробивной может быть Александра… В общем, обдумав все в вечерней тишине, директриса решила просто махнуть рукой на очередной, гм, заскок своей любимицы. Пусть лучше с учебниками в обнимку сидит, чем с мальчиками по темным закоулкам и кладовкам детдома обжимается — тем более, что желающих стать ее кавалерами предостаточно, уже можно целый взвод набрать. Только не решаются подойти. Пока не решаются. М-да… Выросли детки!

На следующий день Липницкая почти до вечера оказалась свободна: сборную команду БССР увезли в Измайлово почти на весь день, так что женщина с нескрываемым удовольствием посетила Третьяковскую галерею, прогулялась по различным магазинчикам центра Москвы и посмотрела на смену караула возле мавзолея Ленина. Ближе к ужину в номер вернулась и Сашенька, принеся с собой «аромат» оружейной смазки и сгоревшего пороха.

— Чем сегодня занимались?

Стягивая заметно выцветшую с прошлого года юнгштурмовку, беловолосая юниорка чуточку вяловато поделилась:

— В основном пробными стрельбами: прошлись по всем упражнениям… Еще я привыкала к ТОЗ-10: старший тренер команды решил, что самозарядка непременно закусит патрон в самый ответственный момент, и волевым решением заменил мне ее на одну из запасных спортивных винтовок.

Встревожившись, Липницкая уточнила:

— А разве так можно? В последний момент заменять знакомый инструмент, это как-то!.. Нехорошо⁉

Покачав головой и раздраженно перебросив косу с груди на спину, лиловоглазая снайперша с равнодушной уверенностью заверила опекуншу:

— Мне это не помешает…

* * *

В отличие от футбольных матчей или боксерских поединков, состязание стрелков проходит более спокойно и размеренно: те, кто понимает и практикует высокоточную стрельбу, как правило обладают спокойным и уравновешенным характером. Так что если бы посторонний вдруг забрел на квалификационные стрельбы по малокалиберной винтовке, он бы мог подумать, что видит массовую сдачу девушками и женщинами нормативов ГТО. Разве что к окончанию последнего из упражнений «стрельба из винтовки стоя» зрители на трибунах начали тихонечко шуметь, обсуждая одну из юниорок — которая дырявила бумажные мишени строго и исключительно по центру «десятки», набрав какой-то невообразимый результат. Тысяча сто пятнадцать очков! Считай, мировой рекорд в истории соревнований по пулевой стрельбе — и такое историческое событие никак не могло пройти мимо освещающих мероприятие репортеров, а так же знатоков и ценителей этого благородного спорта. Жаль только, что юная спортсменка сильно переволновалась и устала — вследствии чего отказалась от общения с мастерами бойкого пера, отгородившись от них цветущим от удовольствия старшим тренером. Уж тому-то нашлось что сказать: шпарил как по бумажке, выдав идеологически правильную речь и упомянув всех, кого полагалось, начиная с товарища Пономаренко, и заканчивая другом всех советских физкультурников дорогим товарищем Сталиным. Правда в «Красном спорте» что-то перепутали, и тиснули тренерскую речь аккурат под портретом красивой юниорки Морозовой, отчего любители печатного слова искренне считали, что это именно она и сказала такие правильные слова. Ну и, соответственно, болели за нее чуточку сильнее: чем дальше продвигался финал юниоров в личном зачете по мелкокалиберной винтовке, тем больше внимания и взглядов сходилось на стройной девичьей фигурке в костюмчике из темного шевиота, что прекрасно оттенял молочно-белый цвет ее волос, спускающихся до… Хм, самых тылов в виде толстенной косы. Хлопки выстрелов, зычные голоса судей, равномерное гудение толпы и палящий жар раскаленного солнца — ей было все равно, она как автомат отстреливала серию за серией, неизменно выбивая максимум очков с колена, стоя или лежа. Меж тем восьмерка финалисток сначала уменьшилась до шестерки, затем начала таять после каждого нового результата одиночных стрельб.

Т-та-ах!

Явно расстроившись, ушла коренастая шатенка лет шестнадцати, приехавшая на Чемпионат из далекого Владивостока.

Т-та-ах!

Невозмутимо удалилась юная сибирячка.

Т-та-ах!

Покосившись на более меткую соперницу-соученицу по Московской школе снайперов, огненно-рыжая юниорка вздернула покрытый конопушками носик и гордо прошествовала в тенек.

Т-та-ах!

На сей раз никто никуда не двинулся, просто две финалистки провели перестрелку еще раз, выяснив, кто из них заберет «золото», а кого наградят «серебром». Стих последний выстрел, затем все