– Кто вам доложил о возврате мною глобуса? – спросил следователь.

– Слуга, Степан, – ответил Одинцов.

– Зовите!

Степан смотрел сонными глазами.

– Кто вернул глобус Степан? – спросил Одинцов. Степан долго кряхтел, потом сказал:

– Так от господина следователя был посыльный. Да! Сказал, что Дмитрий Иванович Архипов кланяются и просят принять глобус обратно.

–Степан, а он в дом заходил? – спросил Архипов.

–Да. Он прошел в кабинет там оставил. Причем я зашел, а он–то не знал, где глобуса стояла, и поставил на шкаф. Я говорю, куды? Сымай и ставь вона на тумбу. Вот. Он поставил и ушел.

–Как выглядел этот посыльный? Вспомни!

– Знамо как, как слуги все выглядят. Моложе меня токмо, лет 50 буде.

Одинцов слушал и было видно, что он не верил до конца услышанному. Архипов сказал: – Степан езжай на моей карете ко мне домой, Слободская улица дом 3. Я напишу жене, чтобы она отдала тебе глобус. Забери его и привези нам. Мы тебя подождем.

Степан уехал, Архипов сел в кресло, Одинцов тоже.

–Лев Петрович, Вы подозреваете меня?

–Я подозреваю Вас!

–Кто–то нами искусно управляет. И не только нами. Скажите мне, что за монах приходил к Вам? Я полагаю, что ему грозит смертельная опасность.

– Пока я не буду убежден, что Вы не приносили мне глобус, я Вам не отвечу.

– Хорошо! Я пока Вам расскажу, что случилось сегодня днем у меня.

Архипов рассказал, как он общался с блаженным и как его убили…Одинцов вздрогнул.

– За что убили? Чем он мог представлять опасность?

– Не знаю Лев Петрович, но пропала золотая монета, которой отравили генерала Рванцева. Зачем её кому то забирать? Кроме Вас Лев Петрович.

– Меня? Что вы говорите?

– Именно! Только Вы зависите от этой монеты. На основании её нахождения и опознания ювелиром, я посадил Вас под домашний арест. Это единственная законная улика против Вас. Убери её, и дело против Вас о гибели Рванцева рухнет, так как нет главной улики и орудия преступления. Найденный у вас череп с кладбища, потянет на административный штраф – не более. Улик по убийству Бруслова против вас нет. В итоге Лев Петрович в 6 утра сегодня, дело в котором вы были подозреваемым, должно будет прекратить. Арест будет снят. Вы свободны. Архипов встал: – Только мне кажется, что свобода эта будет вам хуже любой тюрьмы. Я не смогу Вас охранять официально. Будьте осторожны, Лев Петрович!

В дверь позвонили. Зашел Степан, в руках у него был глобус. Архипов улыбнулся:

– Теперь Вы мне верите?

Одинцов взял глобус. Да, это был именно его глобус, на кавказском хребте стояла точка. Это была точка места его службы в Кавказскую войну – Шаур–Мазан.

– Извините меня дурака, старого, – сказал Одинцов. – Простите!

Архипов спросил: – Лев Петрович – монах, который приходил к Вам, я надеюсь, не связан с тайником?

Одинцов опустился на стул.

–Этот человек монах Сергий при синодском приказе. Это мой старый и, пожалуй, единственный друг. Служили вместе, черкеса били, капитан Потапченков. Более честного и чистого человека не найти. Когда я нашел в глобусе остатки от черепа, я подумал, что Вы и есть убийца. Поэтому я через мальчика пригласил отца Сергия к себе и сказал, чтобы никому про сокровища не говорил, особливо Вам. И ежели что–то со мной случиться распоряжался сокровищами по своему усмотрению.

– Где его можно найти? Если за домом следили, ему грозит опасность Лев Петрович.

– Монастырь Успения. Монах Сергий. Есть потайное слово, чтобы он понял, что вы от меня.

– Какое?

Генерал посмотрел на точку на глобусе и сказал: – Шаур–Мазан.

Пока говорили, наступило утро. Выходя Архипов, обернулся и спросил: – А Вам ничего не говорят такие слова – КНИЗЯ СКАЗКИ – а?

Лев Петрович посмотрел на следователя:

– Слово Книзя, было в потаенной грамоте, которую я в Лавре нашел. Там было что–то сказано, что …Книзю яго листай да его вспоминай. …А что?

– Да Гришка перед смертью говорил об этой странной Книзе. Нужно после монастыря заехать в дом Бруслова с обыском, может, что там найдем?

– А что мне делать?– спросил Одинцов.

– Вы раз без охраны, то идите на службу, там Вам безопаснее.

Архипов вышел.

35

Приехав на службу, генерал Одинцов привычно зашел в двери Фелъдегерского Ведомства. Прошел по коридорам, зашел в приемную. Посетители уже сидели в ожидании. Адъютант открыл дверь кабинета. Все было как всегда, но что–то было не так. Это чувствовалось с порога. Швейцар – не улыбнулся, два писаря – поклонились, но улыбнулись, чего раньше не могли бы позволить, на лестнице – встретил начальника управления строительства железных дорог – рукопожатие было вялым. Не убранная пепельница – все эти сигналы, когда подчиненные, особливо нижних чинов, охрана, лакеи, гардеробщик, кучер, уборщица перестают делать свою привычную работу, так как прежде – значить они ждут нового начальника. По старому уже не будет, а как будет по новому, Бог ещё знает? Так мыслят все мелкие людишки. Лев Петрович понял, что что–то произошло в его отсутствие. Он понимал, что это наверняка связано с его арестом и шумом вокруг этого. Он решил работать как раньше и ждать новостей. В 10 часов зашел адъютант и доложил, что прибыл генерал Шкуро Павел Сергеевич, показал бумаги о назначении его на должность начальника Фельдъегерского Ведомства вместо Одинцова. Лев Петрович, судя по тону доклада, понял, что адъютант уже давно знал об отставке своего шефа. Одинцов сказал, чтобы тот пригласил зайти приемника, но адъютант, нисколько не смущаясь, ответил, что генерал Шкуро дал распоряжения освободить кабинет к 16 часам и, оставив ряд распоряжений, уехал по делам.

Одинцов был унижен таким подходом к передаче дел и должности. Он сидел молча. Адъютант спросил: – Когда вызвать экипаж Вашему превосходительству?

–Успеешь ещё! – ответил Одинцов.

Адъютант вышел. Лев Петрович набрал телефон синодского комитета, спросил отца Сергия.

– Как Вас представить? – спросили в трубке.

– Генерал Одинцов.

Через мгновение трубку взял мужчина:

– Это Вы Лев Петрович? – Одинцов услышал голос следователя.

– Да! Я.

– У меня для Вас плохие новости. Ваш друг убит. Причем самым жутким образом. Его видимо пытали. Голову отрезали. На лбу вырезали надпись RAKSI. Во рту нашли вашу золотую монету. Да и сокровища пропали.

Генерал слушал молча.

– Лев Петрович будьте осторожны! Дождитесь моего приезда.

– Дождусь, Дмитрий Иванович, непременно дождусь.

– Мне очень жаль, что все так случилось, – сказал Архипов.

Генерал Одинцов повесил трубку. Выкурил сигару, глядя в окно. Он любил сигары и курил их в исключительных случаях.