матрасом, а меховые накидки, в которых они покидали Рокрэйн, – покрывалом. Чем ближе они подплывали к пустыне, тем горячее становился воздух, а солнце, особенно днем, припекало так, что все открытые участки тела краснели и сгорали.

– Мы плывем уже пять дней. По моим подсчетам, сегодня ночью мы должны высадиться на берегу. – Эвон развернул карту на коленях и, достав компас, сверился с ним. – Значит, план такой. Половина команды остается на корабле, другая половина идет с нами. Еды должно хватить на всех. Атернай рассчитал всё так, что у нас должно остаться пропитание еще и на дорогу к Схиале.

– А как мы вернемся назад? Мы не заблудимся? – Далия подвернула рукава рубашки и смахнула пот со лба.

– Мы взяли палки, на которые повяжем красные нитки. Будем ставить их в песок, пока не закончатся.

– А когда закончатся?

– Надеюсь, к тому времени мы найдем камни. А если нет, то буду вести вас, ориентируясь по звездам и господствующим ветрам.

Аха уже собирали походные мешки, накидывая туда бештеты с пресной водой, сушеные ягоды, вяленое мясо и сухари. Они беспрекословно слушались Эвона и не боялись идти за ним даже в саму Губительную пустошь. Так до самой ночи они готовились к высадке. Когда якорь был сброшен, все без раздумий сели в лодку, привязанную к корме корабля, и поплыли к берегу.

Ночью пустыня была холодной и тихой. Ни одной живой души среди песчаных гор. Звезды в темном небе светились ярче, и Эвон наконец смог увидеть созвездие Аметист, висящее над головами, целиком. Стоило путникам ступить на песок – и мелкие песчинки тут же наполнили обувь. Каждый шаг становился мучительным, так как босая нога терлась об эти крупинки внутри ботинок. Приходилось частенько останавливаться и расшнуровывать их, чтобы всё высыпать.

Эвон совсем иначе представлял себе Губительную пустошь. Хотя бы потому, что люди не просто так прозвали ее губительной. Он думал, что увидит выжженную, потрескавшуюся землю вместо песка и высокие горы из человеческих костей вместо барханов. Но нет. Пустошь казалась обычной и совсем не пугала. Эвон вновь поймал себя на мысли, что не стоит доверять бардам в схиальских тавернах. Их песни обычно оказываются ложью.

Еще стоя на корабле, Эвон увидел каменную руку, торчащую из песка. Разрушенный памятник олхи указал им путь. И, согласно ему, Эвон двинулся вперед, а за ним – Далия и аха. Они втыкали палки в песок и, повязывая на них нить, разматывали клубок до следующего места, которое также помечали.

Первая часть пути далась им легко. Ночью, прохладной и безветренной, они добрались до отколотой ноги памятника олхи. Она лежала недалеко от туловища и, сильно увязнув в песке, почти ушла под его толщу. Чего нельзя было сказать о руке, которая до сих пор была выше любой горы. Предплечье плотно застряло в песке, и указательный каменный палец почти дотрагивался до самой луны. Привал они решили устроить неподалеку. Под тенью головы, которую обточил песок. Нос, губы и глаза пропали – от них остались лишь едва заметные очертания. Аха натянули хлопковые простыни на палки, чтобы утренний ветер не засыпал их песком. И, перекусив мясом, аха улеглись спать. Лишь один воин остался охранять лагерь. Далия с Эвоном забрались на отколотый кусок статуи и уставились на звезды.

– Вон Юриэль, – ткнул пальцем в небо Эвон. – Путеводная и самая яркая звезда.

– Интересно, как они там. Ну, Соно и Юри. – Далия отхлебнула воды из бештета. – Даже не представляю, как им удастся украсть жемчуг из короны императора.

– У Соно всегда всё под контролем. Можешь не переживать за них. Они небось уже закончили и ждут нас на Схиале, попивая эль в одной из таверн.

Эвон лег на камень и потянул за собой Далию. Она положила голову ему на грудь и, закинув руку на живот, обняла.

– Как же нам найти камни? Пустыня огромная, а времени мало.

– Я думал, что нужно начать с замка. Места, где Сэтил жил. Наверняка мы найдем там что-нибудь.

Глаза Эвона слипались от усталости. Зевнув, он задремал.

– Надеюсь, святые нам помогут. Я помолюсь Эвер и попрошу, чтобы она осветила нам путь.

Далия тоже зевнула и, закрыв глаза, уснула рядом с Эвоном.

Не успело солнце встать над горизонтом, как лагерь разбудил крик птицы. Далия с Эвоном подскочили и чуть не соскользнули с камня вниз. Они ухватились друг за друга, чтобы удержать равновесие. Аха, хватая ножи и мечи, бросились к ним.

– Варга? – Эвон увидел белого сокола, парящего в небе. – Это ты?

Птица села на камень, и Далия, испугавшись ее, отпрянула назад. В когтях сокол держал оторванный кусок ткани. Эвон аккуратно вытащил ее и увидел, что это пожелтевший от времени шелк.

– Шелк в пустыне… Может, он из замка? Ты нашла это там? – Эвон не ждал, что птица ответит ему, но та, громко крикнув, взлетела в небо. – А ты сегодня очень немногословна, Варга, – улыбнулся Эвон. – Все за птицей! Быстрее!

Они бежали за соколом несколько часов. Останавливались, чтобы отдышаться, и обливали себя водой. Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось. Эвон заранее приготовил сушеной мяты и сейчас, давая ее всем, заставлял разжевывать, запивая водой. Это хоть немного, но спасало от пекла.

Когда они забрались на очередной бархан, то увидели внизу мертвый город. Совсем маленький и похожий больше на деревню, чем на целую страну. Глиняные домики разрушило время, пальмы иссохлись, а изъеденные короедами стволы деревьев лежали на земле. Улицы, занесенные песком, потеряли свои очертания, и казалось, что уцелевшие здания беспорядочно разбросаны. Порывы ветра то оголяли их стены, то вновь прятали от глаз – играли с песком, поднимая его в воздух и закручивая в причудливые вихри и вновь бросая на землю. Сокол спикировал к одному из домов. Путники, недолго думая, направились за птицей.

Тогда-то Эвон и понял, почему Губительная пустошь называется так. Потрескавшаяся, выжженная солнцем земля была усеяна песком, из которого выглядывали кости и черепа людей. Какие-то уже почти превратились в песок и рассыпались на ветру. Другие хорошо сохранились и лежали вдоль улиц. Эвон боялся представить, что здесь произошло. Какой силой обладал Сэтил? Как погубил весь свой народ? Далия, испугавшись черепов, подбежала к Эвону и схватила его за руку. Теперь она шла рядом, боясь наступить на чьи-либо останки. Несмотря на открытое пространство и ветра, запах здесь был затхлым: то ли из-за высохшей на солнце земли, то ли из-за сохнущих на жаре костей. Но вдохнуть полной грудью не удавалось никому. Все сразу начинали кашлять. Может, так происходило из-за необъяснимой энергии, витающей вокруг. Воздух был будто заряжен и готовился вот-вот ударить незваных гостей разрядом молнии. Казалось, что с каждой секундой в этом городе кислорода становилось все меньше. Город прогонял их, не позволяя остаться. И, побежав вдоль разрушенных домов, путники устремились за птицей, которая наконец привела их к замку.

– Что бы мы без тебя делали, Варга? – крикнул соколу Эвон. – Такими темпами мы на Схиале окажемся быстрее Соно с Юри. Вот они удивятся. – Он обернулся к Далии.

Она приободрилась, когда увидела укрытие и поняла, что они в безопасности. Ей казалось, что на этом их путешествие закончится. Но на самом деле оно только начиналось.

Вход в обвалившийся от времени замок встретил их сухой колючкой, опутавшей двери. Пригибаясь, путники пробрались под свисающими с потолка балками и вышли в большой холл. Там они увидели исписанные краской стены. Сокол залетел в окно, подняв пыль с подоконника так, что Далия чихнула. Аха быстро проверили все оставшиеся комнаты и, получив приказ обосноваться тут на время, пошли готовить места для сна. Эвон все это время смотрел на буквы на стенах. Они почти выцвели и где-то вместе с участками стены облупились и осыпались на пол. Но слова прочитать всё еще было можно.

– Звезды. Ее спасли звезды. Звезды, звезды, звезды, – вел пальцем по стене Эвон. – И холодная темнота среди пустыни, в которой эти звезды сияют.

Это было похоже на бред.

– Звезды сверкают яркими фиолетовыми огнями. Искать фиолетовое сияние во тьме. Звезды сияют во тьме посреди пустыни, там, где раскинулось ночное небо. И дерево, – Эвон читал слова уже с другой стены, – дерево, растущее над упавшими звездами. Дерево и луна. Луна