Г.: Ну, всё! С меня хватит! Ты уже всех достал своей простотой. Если твои поганые лапы дотянутся до «Нигридиса», я сама протащу тебя за хвост по всем кругам Пекла, а если будешь вырываться – остальные помогут.

Т.Л.: А вот это как-то даже не по-нашему… Не верю. С чего бы это Самаэль или Тойфа стали делать что-то в угоду твоим бредням? Разве что, усмотрели какой-то личный интерес… А вот это уже любопытно…

Г.: Урод!

На этом разговор закончился, раздался нарастающий гул, стены резиденции начали вибрировать, как при землетрясении, донёсся острый запах серы, и Ахмед Гуния получил ожог левого уха, которое было прислонено к слуховому отверстию. Прежде чем потерять сознание, он лишь успел спрятать свои записи за пазуху.

Впоследствии обнаружилось, что в гостиной, где происходила беседа, в полу образовалась трещина, откуда доносился жар и смрадный запах. По обнародованной впоследствии официальной версии властей королевства Маскат, на глубине 400 аршин возник пожар в нефтяных пластах. Впрочем, наши специалисты утверждают, что подобное объяснение абсолютно нелепо, поскольку нефть без доступа воздуха гореть не может в принципе.

Сам Тарик Ладдин и его знакомая бесследно исчезли, а всё помещение было покрыто копотью. Поныне руины резиденции считаются в народе проклятым местом и с тех пор стоят нетронутые, поскольку властям ни угрозами, ни посулами не удалось привлечь рабочих на их разборку. Вскоре опустел и весь город Эль-Бабилон.

Из донесения «Тюрбана» командование Серого Легиона сделало следующие выводы: Тарик Ладдин был ни кем иным как земным воплощением Иштарана, одного из Шестерых Равных, а его гостья, скорее всего, была Скиллой, царицей похоти и разврата.

Исходя из имеющихся у нас фактов по делу об исчезновении майора Сохатого, можно сделать вывод, что оно (это исчезновение) являлось эпизодом некой игры, затеянной потусторонними силами, а упомянутые в донесении агента 91/67 Атина Мегара и Тед Хермер вполне могут оказаться нынешними земными воплощениями кого-то из Шестерых Равных. Утверждать, что это так, с полной уверенностью, разумеется, нельзя, но, если предположить, что Скилла заманила-таки нашего сотрудника в свои апартаменты, становится очевидным: если майор Сохатый и остался в живых, то он не мог остаться самим собой. В случае обнаружения майора где бы то ни было, следует его немедленно изолировать, прекратить его контакты с внешним миром хотя бы до окончания известной нам операции и подвергнуть тщательному обследованию его психику и физическое состояние. При этом содержать задержанного рекомендую в тюремной часовне одного из спецучреждений Тайной Канцелярии или передать его, от греха подальше, Внутренней Страже.

Кофе оказался настоящим. Над жестяной кружкой поднимался густой пар, в котором таился забытый терпкий аромат. На маслянистой тёмной поверхности даже плавал благоухающий ломтик лимона, словно солнце, заблудившееся посреди ночного неба. Корней либо действительно был кудесником, либо проявил небывалые чудеса предприимчивости.

– Да ты пей, а то остынет, – посоветовал ученик факира, довольно улыбаясь. Он явно был горд собою, обнаружив на лице Лейлы выражение крайнего изумления.

– Откуда? – На самом деле ей было почти всё равно, откуда взялся этот дивный напиток, она просто растягивала удовольствие предвкушения первого глотка. – И почему мне? Пригласил бы Яну.

– Не в обиду будет сказано, я так и хотел. Так ведь она со мной и разговаривать не желает, – тут же пожаловался на жизнь бывший фокусник. – Фыркнет что-нибудь и отворачивается, как будто ей на меня смотреть противно, как будто я слизняк какой… Да, я, конечно, далеко не красавец, да и староват для неё. В общем, когда сама угостишься, не отнесёшь и ей кружечку? Я сейчас ещё одну сделаю.

– Ты же можешь заставить любого придурка искренне поверить в то, что он лошадь. Сам говорил. Значит, мог бы и внушить какой-то глупенькой девочке, что ты необычайно мил и прекрасен.

– Ну, уж нет! Даже думать об этом не желаю. Это всё равно, что штаб-майору Тихому внушать, что он – ангел во плоти. Не хочу. Да и не смог бы. По моральным соображениям.

Лейла уже и сама поняла, что её совет не к месту. Собственно, это был даже не совет, а так – проверка на вшивость, тест на порядочность, дань застарелой привычке быть своей среди чужих. Первый глоток принёс блаженное ощущение тепла и покоя. Казалось, стоит зажмуриться, а потом распахнуть глаза, и уже не будет этих грубо сколоченных нар, освещённых парой тусклых керосиновых фонарей, небритых осунувшихся лиц – то ли злодеев, которым поделом, то ли товарищей по несчастью. Хотелось проснуться на узкой кушетке в своей крохотной квартирке на окраине Новаграда, и чтобы вой ветра за стеной, ругань охранников, лай охрипших овчарок, обледеневшие поручни вагонеток, заполненных серой мёрзлой породой, оказались просто затянувшимся ночным кошмаром.

Кофе помогал на миг забыть обо всех невзгодах и лишениях, и даже о мерзком вкусе лагерного ужина. Сегодня на дне жестяной миски, изъеденной по краям ржавчиной, обнаружилась зеленоватая нашлёпка гороховой каши, политой чем-то вроде солидола. Это было всё-таки лучше, чем клейстер из порошковой картошки. Если бы каждый вечер удавалось запить казённую бурду таким славным напитком, можно было бы вообще есть всё что угодно.

– Ну что, отнесёшь? – переспросил Корней. – Я сейчас сделаю.

– Не спеши. – Тащиться на мороз с недопитой кружкой казалось просто кощунственным, да и Яночка вполне могла и подождать. – И найди, во что завернуть, а то замёрзнет по дороге твоё угощение.

– Нет. Не посмеет. У меня – никогда. – Судя по всему, для него и впрямь было жизненно важно, чтобы напиток был доставлен адресату. Уж не приворотное ли зелье он приготовил, если так волнуется?

Корней достал из кармана ватника новенькую кружечку, казалось, отлитую из серебра и только что надраенную до блеска, налил туда кипятка из закопчённого чайника, прикрыл её ладонью, совершенно не боясь получить ожог, и начал что-то едва слышно нашёптывать.

– Колдуешь?

– Не мешай. – Через пару мгновений в кружке обнаружился точно такой же кофе с точно таким же лимоном. Фокус удался. – И кружку пусть себе оставит. – Он почему-то перешёл на шёпот. – Только не говори, от кого.

– Догадается.

– А пусть… – Он чуть помедлил с ответом. – Не заразный же я. Да и не пил я из неё. Из неё ещё вообще никто не пил.