Посреди двора темнело круглое углубление, которое можно было бы счесть колодцем или выгребной ямой. Любой так и посчитал бы. Кроме тех хучей, что тут жили. И самого ди-Ггарца.

Воздух все молотило и молотило, перестук «трещотки» чувствовался даже не предохраненными от звуков ушами, а телом, серединой грудной клетки, словно кто-то упруго барабанил в грудь. Странное было ощущение, волоски шерсти встали, каждый по отдельности…

Рецц позволил себе слабую улыбку. Гнездо было захвачено врасплох, совершенно врасплох! В доме все еще продолжалась борьба, несколько раз какой-то сильный звук перекрыл даже «трещотку». Но безымянные и гонкларды были замечательно экипированы и, кроме того, отнюдь не являлись существами за смерть которых реццу стоило бы беспокоиться.

Никто не вырвется через двери. Никто не выпрыгнет из окон.

Следуя его кивку, спрыгнули висевшие на стенах гонкларды, настороженно окружили «колодец», встав, однако, не ближе двух прыжков. Их головы блестели герметичными шлемами, предохранявшими от вдыхания мелких спор. И все же, каждого впереди ждала малоприятная многоразовая процедура – проверка крови, мочи, лимфы – всех проклятых жидкостей тела! С грибами не шутят!

– Давай «клеща» – приказал ди-Ггарц в переговорник, одновременно поворачиваясь и кивком дозволяя сидевшему на «трещотке» моголону сбросить напряжение.

Ужасный звук словно ножом срезало, возвращая потревоженную утреннюю тишину. Но лишь на мгновение – под рев рассекаемого воздуха из облаков выпал блестящий жирный планцер. Его стремительное движение странным рывком прервалось над двором захваченного дома. Только что летела могучая тень – и вот уже совершенно неподвижное висение. В нижней части машины еле заметно шевельнулось, оттуда выпорхнула и упала по окружности грибницы тонкая сеть. Гонкларды прыснули в стороны, скользящим шагом заученно уходя от захвата. Планцер приопустился ниже, Его пухлое брюхо отверзлось в стороны восемью острыми лепестками. Машина мягким рывком приблизилась к поверхности, вонзившись лепестками в землю, противно скрипя металлом по горским камням. Механизм взвыл, что-то вращалось в его нутре. Он еще пару раз дернулся таким же манером, зарываясь все глубже, и краем своего металлического тела случайно обрушивая крышу и угол дома. Будто насытившись, громко чавкнув сдвинувшимися лепестками, он, наконец, оторвался от поверхности. На месте «колодца» теперь зияла огромная выемка. Запах прелости, гнилья и свеже разрытой земли стал оглушающим. Ди-Ггарц лишь вздернул бровь, но и не подумал надевать шлем. Этот смрад был запахом победы, и он вдыхал его почти с наслаждением. Лично ему опасаться было нечего. Единый создал реццов совершенными. Они были из тех существ Безбрежности, что абсолютно иммунны к спорам гриба.

Рецц не стал заглядываться на яму. Споро перешагнул выломанные ворота, возвращаясь к моголонам. Следом спешили со двора гонкларды. И вовремя. Шипящая струя, едва ли не более зловонная, чем плесень, ударила в яму, заполняя ее до краев. Жидкость начала бесноваться, по поверхности вскипали быстрые толстокожие пузыри. Они множились, гурьбой заполняя весь двор, и уже поднимались к дому, заползали в любые щели, двери…

Ди-Ггарц не глядел на это, быстрым шагом обходя дом, задняя стена которого врастала в каменный забор. Безымянные сделали свое дело – эта стена уже щербатилась неровной дырой, из которой поодиночке выводили бунтовщиков-хучей. Они, может, и не видели что происходило с ямой, но, без сомнения, чувствовали. Их тела самопроизвольно передергивались, а глаза были совершенно безумны. В этом состоянии они были очень опасны. Пока еще опасны. Поэтому безымянные сразу передавали их гонклардам, бравшим тех наперевес. Губы хучей уже были завязаны, а руки приткнуты к коленям. Ростом они едва доставали до пояса среднему гонкларду. И рецц видел, какими голодными глазами воины смотрели на аборигенов. Но эти хучи были не для еды.

Цокая по каменке, гонкларды подходили по одному, показывали хучей. Ди-Ггарц смотрел с интересом – добычу столь долгой охоты… Плесень уже всю вынули, корни убили. Сейчас он будто принюхивался… Кто же из них был растущим Грибником? А кто принес грибницу? Слава Единому, спорами гриб только заражал существ, а не размножался! А то как было бы просто – засей планету с воздуха, и все…

Когда вывели последнего, рецц невольно расширил глаза, не веря в такую удачу. С трудом протискиваясь в узкий лаз, скрипя панцирем по каменному вылому появился… тангр! Так вот чья тут грибница! Тангр шел покачиваясь, слепо щурясь на свет и как будто не понимал что вокруг происходит. Он был заторможен, словно болен – как и положено разбуженному ученику гриба.

Небо ожило, ревело. Низкую пелену облаков одна за другой пронзали точки планцеров. Они опускались на каменистую землю за домами селян. Заблестели сотни полупрозрачных костюмов биологической защиты, в которых работали длиннорукие моголоны-механики. Вокруг деревни, словно по волшебству, стал возникать ребристый барьер, искрящийся защитным полем. Гонкларды и безымянные, тем временем, освобождали дома, начиная с ближайших к уничтоженной грибнице. Ошеломленных испуганных аборигенов толпой выгоняли на центральный пустырь.

– Почтенный ди-Ггарц, сын великого племени реццов?! – уже не шепотом гаркнул, сложив вместе четыре свои руки, командир гонклардов. Стоя только на задних ногах, он был втрое выше любого из реццов.

Следак поморщился от этой громкости и небрежно кивнул на пленников:

– Тангра посадишь в мою машину.

Взлетая на планцере, он видел, как моголоны начали процедуру обеззараживания деревни, начиная с проклятого дома бунтовщиков. Яма с опустошенной грибницей отсюда казалась маленьким беззащитным пятном. Она занялась тусклым химическим огнем, от которого потянулся вверх жирный язык черного дыма.

Что ж, теперь можно было расслабиться. Операция прошла безукоризненно, еще одна его успешная охота. Впереди было непростое дело – вычленение дорожки, какой грибница пришла к хучам. Ди-Ггарц не без удовольствия повернулся к туго пристегнутому напротив огромному тангру, чьи кристаллоподобные глаза, казалось, были полны дыма.

– Итак, – надменно произнес он, – мне любопытно знать, каким образом ты попал на Хучильдию?

Искать не пришлось, Ю-махо был в своем излюбленном Гроте Восьми Эгиббардов. Сам, будто один из этих камней – недвижное темное пятно на фоне ярко освещенных скал.

Учитель…

Друг…

Здесь, в центральном зале погибшего клана ю' Линнор, стоял последний выживший воин с костью светло-серого цвета – и ожидал его прихода. Кто был Дар этому удивительному существу – избраннику травы, могучему махо, единственному из всех, кто взялся обучить его искусству тотального симбиоза с разумной цнбр? Махо ю' Линнора был таким же одиночкой на целой планете, как и сам Дар – и будущее их было связано нерушимыми нитями.

Дар впервые увидел его глазами человека, и не смог удержаться от человеческих оценок. Перед ним было мощное жесткое существо, уродливое и прекрасное одновременно. Бугры мышц, покрытые побелевшей костяной броней, притупленные шипы локтей, упирающиеся в ладонь когти пальцев, рельефный гнутый контур латнира, будто сложенные крылья за спиной… Свет чертил резкие складки на изувеченном лице. Глаза тангра видели вырванные ноздри и шрамы. Глаза человека – в безобразной поверхности кожи им все было равно вздыблено.