Чейз почувствовал легкую тревогу. Повернувшись к двери, он уже собрался выйти на улицу, как вдруг невероятная мысль заставила его задержаться у лестницы. Он посмотрел на ступеньки, ведущие вверх, на второй этаж. Которая из спален ее?

Несколько минут спустя Чейз уже шел по коридору вдоль комнат. Одна из дверей оказалась приоткрытой, и за ней он увидел Харриет – девушка стояла перед кроватью в одном ботинке и старательно натягивала второй. Она уже успела полностью одеться, а легкий беспорядок в одежде и Небрежно заплетенная коса говорили о том, что она сильно торопилась.

Чейз оперся о дверной косяк и стал с интересом наблюдать за ней.

Внезапно Харриет оторвалась от ботинка, который уже успела наполовину натянуть, и посмотрела в его сторону:

– Тебе что-то нужно?

– Я пришел помочь тебе.

– Помочь надеть ботинки? Уверяю, я вполне справлюсь с этим сама.

Чейз усмехнулся:

– Ты не пришла на завтрак. Щеки девушки залил румянец.

– Извини, я проспала.

– Я тоже. Но к сожалению, Стивен не позволил мне насладиться лишними минутами сна. Тебе надо что-нибудь поесть, если не хочешь днем умереть голодной смертью.

– Не волнуйся, я захвачу бутерброд с сыром. – С этими словами Харриет плюхнулась на край кровати и, взявшись руками за ботинок, вновь попыталась натянуть его на ногу. – Не понимаю, в чем дело – он никак не надевается.

– Я помогу. – Чейз направился к кровати и тут в открытом шкафу заметил пару самых настоящих бальных туфель, сшитых из шелка и украшенных серебряной вышивкой.

Взяв в руки одну туфлю, Чейз вопросительно посмотрел на Харриет.

– Это подарок моего отца – я получила их на мое семнадцатилетие. – Подойдя к Чейзу, Харриет задумчиво провела пальцем по серебряному шитью.

Чейз покрутил изящную туфельку в руке:

– Похоже, ее ни разу не надевали...

Харриет пожала плечами и отвернулась; ее лицо приняло непроницаемое выражение.

– Куда я могла в них пойти? – Она указала взглядом на заплатки, украшавшие ее юбку. – Мой отец никогда не отличался практичностью. Он был мечтателем.

– Для каждого человека очень важно уметь мечтать.

– Ну, да, если только мечты не отрывают его от реальности. – Харриет вновь опустилась на край кровати и взяла в руки ботинок. – Отец всегда хотел лучшей жизни для нас и часто притворялся, что у нас все хорошо, а вот теперь мы расплачиваемся за его благодушие.

Чейз посмотрел на туфельку, гадая, сколько еще ей предстоит простоять на полке в шкафу, затем взял вторую.

– А ну-ка надень их.

Харриет замерла в изумлении:

– Это еще зачем?

– Потому что я так хочу. – Он встал перед ней на колени.

– Что ты собираешься делать?

– Ну конечно, надеть эти туфли на твои ноги.

– Зачем? Я уже и так опаздываю...

– Пять минут не сыграют никакой роли. – Чейз с любопытством взглянул на нее. – Сделай это для меня.

– Ну, если ты очень хочешь...

– Вот и хорошо, – прервал Чейз, не оставляя ей времени на дальнейшие размышления. – Снимай чулки.

– Чулки? Зачем?

– Эти туфельки не налезут на шерстяные чулки. Харриет тяжело вздохнула и тут же, к удивлению Сент-Джона, начала послушно стягивать серые чулки, открывая его взору округлые коленки. Отчего-то на этот раз вид нежной розовой кожи взволновал его так сильно, словно он ни разу в жизни не видел обнаженных женских ног.

Взяв в руки хрупкую ступню Харриет, Чейз невольно залюбовался ею.

– Такие ножки заслуживают самых красивых туфель.

– Это правда? – спросила Харриет сдавленным голосом.

– Действительно заслуживают, – твердо произнес Чейз и осторожно надел туфельку на ногу Харриет. Затем он проделал то же со второй ногой.

Харриет с восхищением уставилась на свои ноги в изящных туфлях.

– А они очень милые, тебе не кажется?

– Да, красивые. – Чейз невольно улыбнулся, – еще у тебя прелестные щиколотки.

Сердце Харриет учащенно забилось... Неужели ей все-таки хоть чуть-чуть повезло сегодня?

День не заладился еще с самого утра – она проспала, и ей пришлось второпях одеваться, а затем бороться с непослушными волосами, которые, как назло, не желали заплетаться в косу. Потом в ее платяном шкафу сломался замок – именно поэтому он теперь стоял с открытой дверцей. В довершение ко всем несчастьям Харриет отчего-то никак не могла натянуть ненавистные ботинки...

Она посмотрела на изящные лодочки, которые так резко контрастировали с убогостью ее выцветшего платья и так хорошо сидели на ногах, словно их шили специально для нее, и на лице ее как-то сама собой появилась улыбка. При этом в глазах Чейза тоже появился озорной блеск и что-то мальчишеское, бесшабашное, отчего он стал выглядеть еще привлекательнее.

– Ах, капитан, я...

– Что?

И правда, что? Она без ума от туфель или от того, что он так близко от нее? А может, от того, что он обнимает теплыми ладонями ее щиколотки?

От этих мыслей Харриет бросило в жар. Неожиданно закашлявшись, она быстро произнесла:

– Думаю, нас уже заждались.

– Это не страшно. Кажется, Деррик решил, что ты пошла за корзиной с обедом.

– А ты собрался помочь мне ее донести? Спасибо за оказанную честь.

Чейз усмехнулся:

– Не стоит благодарности. Я просто хотел стянуть пару кусков сыра, пока до них никто не добрался.

– Что поделаешь, кругом растущие молодые организмы.

– И к тому же очень прожорливые.

– Что верно, то верно.

– Харриет, можно тебя кое о чем спросить? – Чейз поднялся.

– Конечно.

– Зачем ты так много работаешь?

Девушка непонимающе заморгала:

– А как же иначе – вокруг всегда столько дел... Кроме того, труд облагораживает душу.

– Возможно, тут ты не ошиблась, – задумчиво произнес Чейз. Взяв Харриет за руку, он помог ей подняться с кровати. – А чем бы ты занималась, если бы не была так привязана к Гаррет-Парку?

– Хотя я люблю свой дом, если бы у меня были деньги, наверное, я бы путешествовала.

– И куда бы ты поехала в первую очередь?

Харриет на минуту задумалась.

– Наверное, в Лондон.

Чейз удивленно поднял брови:

– Но это не так уж и далеко отсюда – всего день пути.

– Знаю. – Харриет по очереди посмотрела на острые носы лодочек, любуясь серебряным шитьем. – Я собиралась взять эти туфли с собой в Лондон на мой первый бал, но к тому времени отец уже потратил большую часть отложенных денег, и о светской жизни пришлось забыть. Если только когда-нибудь что-то изменится...