— Ищите кабинет двенадцать на втог'ом этаже, товаг'ищи…

Поблагодарив, Семен с сопровождающим, лавируя между штабелями и людьми, прошли к трехэтажному каменному дому, явно еще дореволюционной постройки. У подъезда было сравнительно спокойно, лишь несколько человек курили в стороне у специально установленной бочки с водой. Войдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, Сема увидел стоящего у двери в двенадцатый кабинет невысокого худощавого человека лет тридцати, внимательно глядевшего на поднимающихся по лестнице посетителей. Заметив Семена, он с облегчением вздохнул и спросил:

— Здравствуйте, товарищи. Вы Семен Вольфович? Бридман?

— Да, это я. Чем обязан?

— Лосев, Олег Владимирович. Сергей Иванович просил вас встретить.

— Очень приятно, но зачем так волноваться? Мы и сами дошли.

— Простите, но он ждет вас не здесь. Сейчас там плотник работает, поэтому мы переместились в актовый зал. Пойдемте за мной.

Актовый зал напомнил Семену что-то из виденного ранее в кино. Лепнина на потолке, большой длинный стол, за которым сидели всего несколько человек, побеленные стены — все это почему-то ассоциировалось для Семена с чем-то историческим, с балами в дворянских усадьбах, с пирами и гусарами. Впрочем, обдумать эти неожиданно возникшие ассоциации было некогда. Началось взаимное представление, взволновавшее его еще больше. Еще бы, фамилии первых из представившихся встречались на страницах многих прочитанных им книг. Профессора Минц, Зилитинкевич и Сифоров, прикомандированный от батальона Ставки ВГК техник Башир Рамеев — ожившая история советской радиоэлектроники сидела за столом, внимательно рассматривая Семена и его сопровождающего. Кроме ученых в «застолье» принимали участие директор завода, перепрофилируемого на выпуск нового вида радиотехники, и главный конструктор КБ этого же завода.

Семен еще раз глубоко вздохнул про себя, представил, что он находится на презентации очередной «игрушки для богачей», и все волнение пропало. Привычно обернувшись к развернутой и прикнопленной прямо к стене схеме, он начал свой рассказ.

Сначала за Сему взялись ученые. Обсуждение теоретических возможностей улучшения работы «глушилок» и защиты своей радиосвязи затянулось до обеда. К удивлению Семы, в обсуждении приняли участие и производственники, которые нисколько не робели перед профессорами, внося свои предложения и замечания.

Обедали там же, свернув чертеж и убрав записи. Молчаливые официантки принесли и расставили на столе судки. Обед прошел быстро, а после него за Сему взялись производственники. Их очень поразило предложение Семена — монтаж аппаратуры из объемных унифицированных блоков.

— …в войсках некогда заниматься поиском сгоревшего резистора. А такие блоки, особенно если придумать быстро соединяющийся разъем, — и Семен набросал на листе бумаги плоский разъем на 32 контакта, — и иметь запас, позволит быстро менять неисправные в бою и затем ремонтировать блоки специалистами в тылу.

— Не получится. Ваш разъем распадется при тряске, — начал было главный конструктор Владимир Харченко, но потом вдруг задумался и начал что-то набрасывать себе в блокнот.

— Но все ваши предложения потребуют коренного изменения технологического процесса. Мы не можем пойти на такой риск, учитывая срочность задания и поставленный перед нами план, — поспешно заявил директор. Услышавший такое заявление Минц заинтересованно спросил, в чем дело. Вникнув в предложение Семена, он задумался, затем заявил:

— Идеи весьма и весьма интересны и имеют большой потенциал развития. Пожалуй, Институт радиосвязи будет ходатайствовать об открытии еще одной лаборатории, по отработке этих технологий, — и, внимательно посмотрев на Сему, по-стариковски пожевывая губами, добавил: — А вы не хотите остаться в институте, молодой человек? Я вижу, вы умеете думать нестандартно. Такие люди нам нужны.

— Извините, Александр Львович. Я в армии, — неожиданно для самого себя ответил Сема, только что подумывавший о возможности остаться в тылу, — и перестану себя уважать, бросив свое место в строю.

— Понимаю вас, но жаль, жаль… В вас есть потенциал. Воевать или в тылу работать сейчас одинаково трудно и важно, — ответил Минц.

Совещание, или скорее обсуждение научных и производственных проблем, с небольшими перерывами «для перекура», затянулось почти на весь день. Во время одного из перекуров Бридман сумел остаться наедине с Лосевым и поговорить с ним о перспективах создания твердотельных аналогов ламповых приборов. Разговор настолько захватил обоих, что за ними пришлось спускаться Томилину.

К вечеру Семена, уставшего за день, отвели в расположенную рядом небольшую гостиницу при заводе. С утра планировалось еще одно небольшое совещание, а потом и Бридман, и его сопровождающий должны были уехать в Москву.

Через сутки, получив документы и сухой паек на дорогу, Сема отправился в обратный путь в ставшую родным домом часть, к своим друзьям, «Рыжему» и Елене. К его удивлению, вместе с ним ехал и его сопровождающий, давно, оказывается, просившийся на фронт и сейчас зачисленный в ту же войсковую часть 79902.

И не подозревал Семен, что капитан Мурашов уже читает очень интересную характеристику на него, написанную Владимиром Ивановичем Сифоровым.

«[…] необходимо отметить, что применение русскими средств глушения радиосвязи существенно воздействовало на принятую до этого систему управления. Первые факты применения таких средств относятся к июлю 1941 года. Глушение радиосвязи в бою за „Линию Сталина“ привело к поражению кампфгруппы „Ангерн“ 11-й танковой дивизии. Как позднее сообщал в своем донесении командир дивизии генерал Крювель: „…русские внезапно применили средства подавления радиосвязи, сделав невозможным надежное управление вверенными мне войсками. Попытки организовать передачу распоряжений посыльными, предпринятые исходя из опыта Великой войны, оказались малоэффективными из-за противодействия снайперов русских, устроивших настоящую охоту за вестовыми и связистами.[…] Вызванные по проводной связи бомбардировщики, не получая данных от авиационных наводчиков и попав под сильный зенитный огонь, не смогли выполнить своей задачи по противодействию противнику.[…].

Таким образом, нет сомнений в том, что нежелание русских использовать радио для управления войсками, применяя вместо нее проводную связь и вестовых, — получило логичное объяснение.“ […]»

«Русские „глушилки“ и их роль в поражении вермахта на Востоке»

Глава из книги Ф. Меллентина «Тактика и вооружение в сражениях на Восточном фронте»

2 августа. 1941 год. Буча

Война войной, а ритуалы в армии никто не отменял. Вот и вручение Боевого Знамени бригаде должно было пройти как положено, с митингом и торжественным прохождением. Технику со стоянки решили не выгонять, за исключением «Рыжего». Его поставили под деревья и соорудили деревянный помост над моторным отделением.

Сразу после завтрака бригада побатальонно построилась на плацу, охраняемом с неба тройкой барражирующих истребителей. В ожидании гостей Сергей Иванов пару раз потренировал бойцов в прохождении торжественным маршем под звуки импровизированного оркестра, собранного комиссаром Кравцовым.