Его глаза были закрыты, но голос стал глубже, превратившись в бархатные веревки, связывающие меня с его волей.

— Через две минуты я встану и выйду из комнаты. Ты полностью разденешься и будешь ждать меня на кровати. Ты помнишь нашу первую ночь вместе, как ты лежала на кровати? Я хочу, чтобы ты была такой.

Мои мышцы дернулись от воспоминаний, и еще до того, как он вышел из комнаты, я сбросила остатки одежды и упала на край кровати. Моя задница была высоко в воздухе, подпертая сложенными и раздвинутыми ногами, а руки нежно схватили меня за лодыжки. Несмотря на то, что моя влажная киска была полностью обнажена, было определенное удобство в том, чтобы быть такой сдержанной, маленькой и идеально упакованной, чтобы Синклер мог развернуться в свое удовольствие. Я чувствовала наш запах на простынях и, хотя дышать было труднее, я прижалась носом к шелковистой ткани, чтобы глубоко вдохнуть. Через несколько минут мое дыхание и пульс слегка замедлились, я впала почти в медитативное состояние. Все, от жадной пульсации желания до трения простыней о мои ноющие соски, усилилось.

Я представила, что он может со мной сделать. Мое воображение рисовало кнуты и цепи, странные орудия боли и пыток, от которых у меня сжимались зубы, когда удовольствие насильно извлекалось из моего тела. Дрожь пробежала по пояснице и пробежала по позвоночнику.

Дверь открылась с тихим вздохом, но Синклер ничего не сказал, войдя в комнату. Я чуть не подпрыгнула, когда что-то мягкое проскользнуло между моими ногами и вверх по спине. Ощущение длилось недолго, и когда он крепко и осторожно завязал это вокруг моей головы, чтобы наша кожа не касалась, я поняла, что это повязка на глаза. Он провел рукой по моей спине, его пальцы растопырены в собственническом движении, от которого мои зубы застучали в глубокой дрожи.

— Я свяжу тебя, Эль. — Его прохладный голос был блестящим и бесстрастным, как озеро со стоячей водой. — Хочешь знать, почему я это делаю?

Я захныкала, когда еще один галстук задел мою плачущую киску и спустился к моим лодыжкам, к которым он осторожно привязал каждое запястье.

— Используй свои слова, — сделал он выговор.

— Да, пожалуйста.

Он едва коснулся меня, а я уже была натянутым проводом, подвешенным над головокружительной пропастью.

— Ты должна быть наказана за то, что заставила меня кончить тебе в рот без разрешения.

Последний галстук был закреплен, и он отошел от меня, в другое место комнаты, где я могла слышать, как он что-то готовит.

— Нужно понять, как контролировать себя.

Без предупреждения по комнате раздался оглушительный шлепок. Боль была настолько ослепляющей, что мне понадобилось мгновение, чтобы моя задница взорвалась жгучей болью. Крик подступил к моему горлу, но я проглотила его, едва слышно прочистив горло.

Он подул мне в жгущую правую ягодицу и промурлыкал:

— Ты плохая девочка, да?

Я не была уверена, стоит ли мне отвечать, но как только я открыла рот, его рука опустилась на другую сторону моей задницы. На этот раз я вскрикнула.

— Да, я знаю, что это так. — Еще одна восхитительная волна прохладного воздуха пронеслась по моей ноющей коже и вызвала покалывание прямо до самой киски.

И снова его рука опустилась на меня, высвобождая эндорфины и острую боль. Я ахнула в простыню и застонала.

— Хорошую девочку не возбудит шлепанье, — отругал он, погружая пальцы в лужу желания под моей горящей задницей.

Он провел костяшками пальцев по моему клитору, и я дернулась от рева наслаждения, которое он вызвал. По-прежнему держа одну руку у меня в центре, он снова отшлепал меня, толкая еще дальше в незнакомый бассейн мерцающего удовольствия. Мои ногти впились в тонкую кожу лодыжек, когда я пыталась найти землю под своим парящим телом, но острая небольшая боль только подняла меня еще дальше.

— Как ты думаешь, сколько ты заслуживаешь? 10? 20? Твоя задница уже приобрела красивый оттенок розового.

Я застонала, отчаянно желая, чтобы он продолжил, безосновательно испытывая удовольствие. Мой мозг был слишком занят, пытаясь синтезировать волны желания, обрушивавшиеся на меня, чтобы сформулировать настоящие слова.

Два пальца погрузились в мое тепло, в то время как его другая рука приземлилась.

— Ааа! — Я закричала.

Все мое тело было свернуто так плотно, что, казалось, не было никакого пространства между моей кожей и костями, моей кровью и мышцами. Я превратилась в дрожащую плоть, в организм, выживание которого полностью зависит от удовольствия.

— Синклер.

— Ты не можешь испытать оргазм.

— Фу!

— Тихо— приказал он по-французски. — Если это просто развлечение для тебя, я не узнаю, что тебе нужно. Если ты останешься такой, — сказал он, — я дам тебе то, что ты хочешь.

Я стиснула зубы.

Два шлепка последовали подряд.

— Ты взяла меня в рот без разрешения.

Шлепок.

— Ради своего удовольствия обнажила своё тело на общественном пляже.

Шлепок.

— Ты умоляла меня доминировать над тобой, доставить тебе удовольствие и сделать все это моим.

Шлепок, шлепок.

Теперь я тяжело дышала, как дикое животное, и моя влага покрывала внутреннюю часть моих бедер, скапливаясь на шелковых простынях.

Он сделал длинную паузу, его пальцы все еще были внутри меня, а большой палец находился прямо над моим клитором.

— Ты соблазнила чужого мужчину.

Мое колотящееся сердце споткнулось, и я полностью потеряла дыхание. Стыд кружился вместе с моим желанием, пока не образовалось что-тоновое, что-то более яркое и мощное. Оно накапливалось в моем пульсирующем теле, пока язык не запульсировал от признания.

— Да, — простонала я. — Я сделала это.

— Хорошая девочка, — пропел он.

Он высвободил свои пальцы из моей сжимающейся киски, и я открыла рот, чтобы крикнуть ему, чтобы он вернул их обратно, но его слова прервали меня.

— Ты бы сделала это снова? Соблазнила бы чужого мужчину, отдала ему свою сладкую киску и позволила ему сделать тебя своей? — спросил он.

Твердый конец его эрекции задел меня, и я отшатнулась в своих путах в отчаянной попытке затащить его внутрь себя. Я была так близка к оргазму. Все, что мне было нужно, это один из этих прекрасных порывов его прохладного дыхания против моего жара, и я бы разбилась.

— Не заставляй меня спрашивать тебя снова.

Шлепок, шлепок.

Я прерывисто застонала, слишком возбужденная, чтобы волноваться, сексуально я говорю или нет.

— Да! — прошипела я. — Я бы сделала это снова, и снова, и… Моя молитвы были прерваны хриплым криком, когда он вонзился в меня до упора.

Мой незрячий мир взорвался яркими цветными вихрями, когда я полностью упала во тьму, свободно падая мимо смелых осколков моего разрушительного