– Отец Альзага, – перевел Вивар, – говорит, что он слышал, будто у султана Типпу есть заводная модель тигра, раздирающего англичанина.

Шарп посмотрел в глаза священнику.

– Да, в натуральную величину.

– Он бы хотел увидеть эту модель, – опять перевел Вивар.

– Полагаю, она находится в Лондоне, – сказал Шарп.

Очевидно, священнику послышался вызов в словах лейтенанта, ибо Вивар не стал переводить его ответ.

– Что он сказал? – спросил Шарп.

– Ничего существенного, – с нарочитой беззаботностью ответил майор. – А где вы сражались после Индии, лейтенант?

– Отец Альзага сказал, – все ошеломленно посмотрели на Луизу, до сего момента скрывавшую знание испанского, – что сегодня ночью он будет молиться за душу султана Типпу, потому что султан Типпу убил много англичан.

Презрение священника затронуло солдатскую гордость Шарпа, и он перестал стесняться.

– Султана Типпу убил я.

– Вы? – недоверчиво воскликнул отец Бореллас.

– У ворот шлюза в Серингапатаме.

– У него были телохранители? – спросил Вивар.

– Шестеро, – ответил Шарп. – Отборные бойцы.

Он переводил взгляд с одного собеседника на другого, понимая, что больше ничего говорить не надо. Альзага выслушал перевод и крякнул.

Довольный поведением Шарпа, Вивар улыбнулся стрелку.

– А после Индии, лейтенант? Вы были в прошлом году в Португалии?

Шарп рассказал о сражениях при Ролике и Вимьеро, где сэр Артур Уэсли успел, пока его не отозвали в Англию, намять бока французам.

– Я был всего лишь интендантом, – сказал Шарп, – но кое-что видел.

Вновь воцарилось молчание. Глядя на мрачного священника, Шарп почувствовал, что прошел своеобразный тест. Альзага что-то проворчал, и Вивар снова улыбнулся.

– Поймите, лейтенант, церковь должна одобрить ваше участие в моих планах. Разумеется, они предпочли бы, чтобы я использовал испанские войска, но это, увы, невозможно. С некоторыми оговорками отец Альзага признает, что ваш боевой опыт может принести определенную пользу.

– Но что…

– Позже, – поднял руку Вивар. – Вначале расскажите, что вам известно о Сантьяго-де-Компостела.

– Только то, что вы мне говорили.

Вивар поведал о том, как тысячу лет назад пастухи увидели в туманном небе над холмом, где ныне стоит город, миллионы сияющих звезд. Они рассказали о своем видении епископу Теодемирусу. Тот посчитал это знамением сверху и приказал разрыть холм, под которым оказалась давно потерянная гробница Сантьяго – святого Иакова. С тех пор место стало называться Сантьяго-де-Компостела: святой Иаков звездного поля.

Шарп невольно вздрогнул. Пламя бросало неверные тени на стену за колоннами. Где-то громыхнул сапогами часовой. Даже Луиза неестественно притихла, вслушиваясь в торжественный голос майора.

Над утерянной могилой была выстроена усыпальница, и, хотя мусульмане захватили город и разрушили собор, сама могила не пострадала. На том месте, где были разбиты язычники, построили новый собор, а город звездного поля стал вторым после Рима местом паломничества.

Вивар посмотрел на Шарпа.

– Вы знаете, кто такой Сантьяго, лейтенант?

– Вы говорили, он был апостолом.

– Он гораздо больше чем апостол. – Вивар говорил негромко и сурово, от чего у Шарпа пошли мурашки по коже. – Он – святой Иаков, брат святого Иоанна евангелиста. Святой Иаков – покровитель Испании. Святой Иаков – дитя Грома. Великий святой Иаков. Сантьяго. – Голос майора звучал все громче, наполняя комнату звоном и гулом. Наконец прозвучал последний титул святого: – Сантьяго Матаморос!

– Что значит Матаморос?

– Убийца мавров! Убийца врагов Испании! – Вивар произнес эти слова как вызов.

Шарп ждал. В наступившей тишине потрескивали дрова в камине и стучал сапогами часовой на стене. Давила и Бореллас уставились в пустые тарелки, боясь нарушить торжественность момента.

Молчание прервал Альзага. Ризничий принялся спорить, на что Вивар отвечал быстро и резко. Через минуту стало ясно, что майор одержал верх. Словно демонстрируя свою победу, Вивар поднялся и проследовал к темному арочному проходу.

– Идемте, лейтенант.

За проходом оказалась старинная крепостная часовня. На каменном алтаре между двух свечей стоял деревянный крест.

Луиза побежала смотреть на чудо, но Вивар преградил ей дорогу и потребовал, чтобы она покрыла голову. Девушка торопливо натянула на темные кудри накидку. Шарп вошел внутрь и уставился на лежащий перед алтарем предмет. Он знал, что увидит его здесь: приманку, ради которой французские драгуны шли через замерзшую страну, сокровище, ради которого Шарпа притащили в эту старинную высокую крепость.

Сундук.

Вивар встал сбоку, чтобы Шарп смог подойти к ступенькам алтаря.

– Открывайте, – кивнул в сторону сундука испанец. Говорил он спокойно и деловито, словно речь шла о совершенно обыденном деле.

Шарп остановился. Ему не было страшно, скорее он чувствовал, что действие нуждается в определенной церемонии. Он слышал, как в часовню вошли и встали за его спиной священники, видел, как замерла рядом с Виваром Луиза. Лицо девушки сияло торжеством.

– Давайте, – подбодрил его Вивар. Промасленную ткань уже сняли, замков на засовах не было. Шарп наклонился, чтобы отодвинуть засовы, почувствовал сопротивление заржавелого металла и взглянул на Вивара, ожидая благословения.

– Продолжайте, лейтенант, – сказал майор. Отец Альзага протестующе вскинул руку, но Вивар отмахнулся от священника и приободрил Шарпа: – Это хорошо, что вы пытаетесь выяснить, что от вас требуется. Не сомневаюсь, вы посчитаете это пустяком. Впрочем, в Англии найдутся священные для вас вещи, которые покажутся мне ерундой.

Металлические ножны Шарпа царапнули каменный пол, когда лейтенант опустился на колено. Он не собирался изображать из себя верующего, просто стоя на колене было легче возиться с засовами. Он толкнул тяжелую крышку и вздрогнул, когда заскрипели и завизжали петли.

Внутри находилась шкатулка. Она была сделана из кожи, столь же старой, как и сам сундук. Когда-то кожа была красной, сейчас она имела цвет высохшей крови. Шкатулка была значительно меньше сундука: восемь дюймов в длину, фут в ширину и фут в высоту. От украшавшего крышку золотого шитья остались лишь нити. Угадывался тщательно выписанный рисунок: кривой меч с широким лезвием.

– Этим мечом был убит Сантьяго, – тихо сказал Вивар, – с тех пор меч – его символ.