с КПП, только потом выбежать к трассе. Самка хоть и молодая, но белая, и значит, должна справиться. Этих волков сильно недооценивают.

– Олег? Почему мы затормозили? – насторожился Захар.

– Кое-кого ждем парень, – ответил ему Ребров, не поворачиваясь.

Время ожидания подзатянулось, я вышел на улицу и принюхался. Хлопнула дверца автомобиля, Олег вышел следом за мной.

– Сколько у нас есть времени? – поинтересовался у него.

– Времени почти нет. У нас там автоматика, программа фиксирует любое приближение к воротам. Обычно за этим в постоянном режиме никто не следит, но сегодня по-любому будут ждать сигналки. В запасе минуты четыре, не больше, – нахмурился и начал тоже принюхиваться.

– Что? – Услышанная информация очень не понравилась Яне. – Я без нее никуда не поеду.

– Успокойся, – попытался ее приобнять, но она отскочила.

– Да что происходит? Что за диверсии вы тут устраиваете? – Щенок тоже вышел из автомобиля и с вызовом смотрел на нас с Олегом.

– Лучше помолчи и не лезь под руку, – рыкнул на него.

– Не чуешь? – вмешался Ребров. – У тебя вроде нюх лучше должен быть.

Отрицательно помотал головой.

– Да как вы…

– Молчать! – осадил мальца, посмотрев ему в глаза. – Сядь в машину и жди! С нами уедет еще одна девушка, и у тебя, щенок, никто разрешения спрашивать не будет. А только рот раскроешь и попробуешь сообщить своему альфе или бете, останешься здесь и всю жизнь будешь смотреть в глаза волчице с сожалением. Если у тебя есть совесть, конечно.

– Волчица сама желает уехать? – с сомнением, но уже без прежнего вызова в голосе спросил Захар.

– Желает.

Молодой волк кивнул и вернулся в машину. Я же прошелся недалеко в сторону поселка, опять принюхиваясь. Ничего!

Обернулся и поймал на себе ожидающие и вопрошающие взгляды. Мне нечем было их порадовать…

– Мы не можем уехать без нее, слышишь, Игнат? Игнат, у нас ее документы. – Яна тут же подошла ко мне. – Давай ненадолго вернемся. Скажем, я не знаю… – прикусила губу. – Что я что-то забыла, – схватила мою руку в свои ладони и умоляюще посмотрела на меня.

– Мы не можем, – качнул головой, отказать ей было невероятно тяжело. – Мне нужно в Москву.

– Ну и езжай один! – выкрикнула и, отбросив от себя мою руку, направилась вдоль дороги к поселению.

– Олег, успокой свою дочь. Пока все по-хорошему, – сказал я, начиная закипать.

– И как же будет по-плохому? – усмехнулся Ребров и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что палец о палец даже не ударит.

– Хорошо, – прорычал и пошел за Яной.

Как только догнал, обхватил ее под грудью, прижал спиной к себе и, приподняв, понес к машине.

– Отпусти! Пусти, я тебе говорю! – кричала она что есть силы и вырывалась как дикая кошка, расцарапав кожу на моих руках, – Папа, скажи ему, я никуда не поеду!

Ребров лишь развел руками и сел за руль.

Я с большим трудом запихнул упирающуюся Яну на заднее сиденье и поспешил на свое место. Машина тронулась, а Яна стала походить на сумасшедшую: ругалась, стучала руками и ногами по двери. Даже предположить не мог, что она настолько привязалась к девчонке. Жаль, конечно, что не получилось помочь волчице, но не настолько, чтобы делать это во вред себе.

С каждой секундой находиться в машине становилось все затруднительней. В ушах звенело с нечеловеческой силой, и мне всерьез начало казаться, что еще чуть-чуть – и из них пойдет кровь. Если Яна не замолчит, мне даже страшно представить, что тогда может случиться.

И о чудо! Через бесконечные пару секунд появилось наше спасение. На дороге показался силуэт, приближающийся к нам белой волчицы. Олег резко затормозил, а его дочь, не сразу сообразив, что произошло, еще какое-то время ругалась.

– Что, совесть проснулась? – мстительно проговорила.

Олег, ничего не ответив, просто разблокировал двери машины.

Яна заторможено переводила взгляд со своего отца на меня и видимо, что-то поняв, посмотрела в лобовое стекло, взвизгнула и выпрыгнула из машины. Она бежала в сторону волчицы, на бегу стягивая с себя плащ. Когда они встретились, моя малышка опустилась на колени и обняла волчицу, потрепав ту по холке. Накинула плащ на обратившуюся девушку и, обняв за плечи, направилась вместе с ней к машине.

Девушка, оказавшись в салоне, поздоровалась с нами и радостно улыбнулась. Заметив Захара, округлила глаза, но когда тот вежливо с ней поздоровался, заметно расслабилась. Кстати, она была мало похожа на жертву тирании.

– Я так переживала, что не успею, – затараторила она, – а в итоге перестаралась, выбежала на дорогу далеко впереди вас. Постояла, подождала, уже успела испугаться, что добиралась слишком долго, и вы уехали без меня, а потом услышала, как кричит Яна, – хихикнула и получила от последней кулачком по плечу, – ай, ну серьезно! Ты так визжала, что я просто не могла тебя не услышать, тогда-то и поняла, что перестаралась, и побежала назад в вашу сторону.

– Так, давай нагибайся, чтобы камеры не засекли, скоро выезд уже будет, – прервал ее радостную речь Олег.

Я хмыкнул и встретился взглядом в зеркале заднего вида с Яной, тогда-то и понял, что она затаила обиду, причем самую настоящую. Буквально испепелила меня взглядом и отвернулась к окну.

Вот только этого мне сейчас не хватало, забот и так выше крыши, и выяснение отношений с Яной совсем не входило в мои планы.

Весь наш дальнейший путь прошел без происшествий и в тишине, видимо, каждому было о чем подумать.

В аэропорту Ребровы эмоционально распрощались. Яна не злилась на отца, а тот со спокойным сердцем отпускал ее со мной. Не понимаю! Ладно, девочка, голову сама себе запудрила соплями, хоть я ей ничего и не обещал, но Ребров-то не вчера родился, что бы на абы что надеяться.

Пожал Реброву руку на прощанье, тот всего лишь пригрозил своим скорым приездом и направился в сторону выхода.

– Ну, что? Вперед, девочки, – указал обеими руками направление, затем, посмотрев на Захара, со смешком добавил: – И мальчики.

Парень фыркнул и пошел вслед за девушками, я поплелся следом за всей этой малышней.

Если честно, ситуация выходила из-под контроля. Уже перед самым взлетом раздался звонок, в Москве была рань несусветная, а Александр – любитель спать именно в эти предрассветные часы.

– Слушаю тебя.

– Надеюсь, ты уже на подлете? – прозвучал ни разу не сонный, а довольно напряженный голос моего беты.

– Что-то с Николаем? – Я понимал, что старик не вечен, но ничего не мог поделать со своими переживаниями. Я не хотел его смерти, я желал для него долгой безболезненной жизни.

– С ним все так же. Сразу