Реорганизованная система ПВО позволяла с большей надежностью прикрыть от ударов немецкой авиации не только города и заводы, но и основные гидротехнические сооружения. Однако одно дело написать приказ, и другое дело его выполнить, исходя из имеющихся ресурсов.

Горький готовится к обороне

Еще в конце октября 1941 г. на аэродром Сейма, в Горьковской области, где базировался 2-й запасной ИАП, прибыл Герой Советского Союза полковник С. В. Слюсарев. Первоначально он должен был принять три новых полка, оснащенных истребителями ЛаГГ-3, для ВВС Юго-Западного фронта. Здесь Слюсарев сразу столкнулся, во-первых, с неспокойной обстановкой, царившей в тылу, став 22 октября свидетелем бомбардировки элеватора и базы государственных матрезервов, и, во-вторых, с повседневным разгильдяйством и пьянством, в условиях которых готовили новых летчиков.

В начале ноября, после первых налетов на Горьковский автозавод, Слюсарева вызвал по телефону главком ВВС генерал-лейтенант Жигарев и передал ему приказ Сталина немедленно отбыть в Горький, где взять на себя ответственность за противовоздушную оборону всего, как было сказано, «Горьковского района». Незадачливый полковник понял распоряжение буквально и решил немедленно, несмотря на ночное время и мороз, отправляться в путь.

Позднее он рассказывал: «Встала проблема, как мне добратьсядо Горького. Темная ночь, дорога пустая и безлюдная. Решил идти пешком до города, а расстояние от Сеймы до Горького около 50 км. Через час моего хода в направлении к Горькому появился автомобиль ЗиС-101. Встал я поперек дороги и поднял кверху руку, но шофер обошел меня справа и продолжал уходить на повышенной скорости в сторону города. Я выхватил револьвер и открыл стрельбу вверх. Пассажиры этой машины, наверное, испугались и остановились. Это были какие-то руководящие „товарищи“ из Москвы. После резкого разговора с ними я сел в машину и к рассвету доехал до Канавино, где в то время располагался горисполком».

Поначалу решительно настроенный Слюсарев слабо представлял, как он может организовать защиту от ударов с воздуха большого промышленного района с множеством самых разных объектов, границ которого он даже не знал. Только потом ему разъяснили, что он назначается на должность командира формирующейся 142-й истребительной авиадивизии (ИАД) ПВО, в состав которой в ближайшее время будут переданы 12 авиаполков. Но эти силы еще надо было получить, а поначалу пришлось оперировать тем, что есть под рукой.

Первым делом Слюсарев распорядился об установлении дневного и ночного патрулирования в воздухе летчиков из авиаотряда майора Алифанова. Эта мера, по его мнению, была направлена в основном на успокоение жителей Горького и руководства, напуганных налетами немецкой авиации. Впоследствии Слюсарев вспоминал: «Жители Горького были сильно возбуждены налетом гитлеровскихбомбардировщиков, их надо было успокоить. Люди в небе должны видеть звезды, а не кресты».

Далее он отправился обратно на аэродром в Сейму, где тогда находились сразу восемь авиаполков. Там он приказал срочно рассредоточить их по аэродромам дивизионного района, чтобы обеспечить организацию системы ПВО и избежать, как тогда казалось, возможного налета бомбардировщиков. В конце ноября Слюсарев был, помимо своей основной должности, назначен заместителем только что назначенного командира диврайона ПВО полковника В. М. Добрянского[72]. Свой штаб на первый момент он почему-то решил разместить в очень заметном с воздуха здании горисполкома в Сталинском районе[73], расположенном недалеко от Окского моста. Начальником штаба диврайона стал подполковник Н. В Марков, ранее возглавлявший Горьковский бригадный район ПВО. Но Марков задержался в Горьком недолго и вскоре был с повышением назначен командиром Бологоевского дивизионного района ПВО. Но судьба еще занесет его в Горький, о чем будет рассказано в дальнейшем.

В декабре городской комитет обороны принял решение о развертывании строительства больших бомбоубежищ тоннельного типа для населения Горького и начальства. К 15 февраля 1942 г. предполагалось построить пять таких объектов в районах:

Нижнего Новгорода. 160 – Кремль – Ивановский съезд под Мининским садом,

– овраг в конце ул. Воробьева,

– набережная им. Жданова, напротив Индустриального института,

– ул. Маяковского – Почтовый спуск,

– Ромодановский (Казанский) вокзал.

Все убежища оборудовались защитно-герметическими дверями, баками для воды, вентиляцией, канализацией и водопроводом. На строительство этих объектов были мобилизованы 2300 человек.

Продолжалось и строительство оборонительных рубежей. Еще 10 ноября начальник Генштаба Красной Армии Б. Шапошников из своего нового бункера в Арзамасе писал в Военный совет Московского военного округа: «Оперативно-тактическое руководство рекогносцировками и строительством полевого укрепленного рубежа по восточному берегуpp. Теза и Ока на фронте (иск.) Шуя, Вязники, Можайск, Нара с 10.11.1941 г. возлагается на вас. Рекогносцировки и строительство с 18.10.1941 г. производит 13-е управление строительства ГУОБРа НКО, дислоцируемое в Горьком. Ориентировочно на рубеже намечено построить 12 дивизионных полос».

Однако уже к середине декабря стало ясно, что все эти «окопы» вряд ли понадобятся. 5 декабря немецкое наступление окончательно застопорилось на подступах к Москве, а на следующий день Красная Армия сама перешла в контрнаступление.

Между тем одиночные немецкие самолеты продолжали периодически появляться в воздушном пространстве над Горьковским дивизионным районом ПВО. Так, днем 8 декабря над городом Ковровым показался одиночный самолет. Посты МПВО зафиксировали его, но приняли за свой. Каждый день в местном небе летали «этажерки» У-2 местного аэроклуба, и наблюдатели не смогли отличить двухмоторный бомбардировщик от биплана[74]. В результате сигнал «Воздушная тревога», как обычно, не дали, и «Хейнкель» беспрепятственно сбросил четыре фугасных бомбы на железнодорожный мост через Клязьму. Три упали в реку, четвертая рванула рядом с караульной будкой у въезда на мост. Погибли двое часовых, но стратегически важный объект чудом не пострадал. В тот же день напуганный случившимся местный горкомитет обороны провел «разбор полетов». В неожиданной бомбежке обвинили… начальника аэроклуба В. Заевского. Отныне ему было запрещено выпускать самолеты в полеты над городом.