Городских стен в Амаро не было вовсе — их роль играла вода. Город теснился на нескольких десятках густо застроенных островов в дельте медленной темной реки Маура, которая подарила Амаро еще одно имя — «город тысячи мостов». Повсюду вода, похожая на траурный черный шелк, изредка — сияющие солнечные блики, гораздо чаще — туманы и наводнения; вечный запах гнили и плесени, множество сезонных лихорадок… Все это, впрочем, не мешало процветанию Амаро. Город цвел на зыбкой почве, словно великолепный болотный лотос. Огромные богатства и воинственность герцогов Амаро вошли в легенды, а местные жители издавна славились как скрытные и жадные интриганы.

Должностное лицо, принимавшее в своем дворце алхимиков из Каррены, было вполне в духе города. Казалось, оно даже не родилось тут, а вылупилось из лягушачьей икринки в одной из затянутых зеленой ряской проток. Даниэль то и дело моргал, чтобы прогнать морок, — казалось, вот-вот собеседник квакнет. Хотя ничего, кроме узких, выпяченных губ, не портило этого красивого и гордого лица. Разве что мутно-голубые глаза — как вода в лагуне. Выйдет солнце, и фальшивым теплом вспыхнут золотые искорки, но набежит облако, и золото с синевой исчезнет, как сон… Повеет гнилью, и зазмеятся бурые скользкие водоросли…

Звали должностное лицо Моретта. Слуги обращались к нему «ваше сиятельство», но его ранг в городской иерархии остался для гостей тайной.

— Ни о каком официальном представлении и речи быть не может, — холодно говорил Моретта, вольготно рассевшись в резном кресле. Золота на его парчовом кафтане было столько, сколько не на всяких парадных доспехах.

Послам он сесть не предложил, и они стояли перед ним как просители. Даниэля это возмущало.

— Я придворный алхимик герцога Каррены!

— И где ваши верительные грамоты?

— Мы прибыли тайно…

— Тем хуже для вас, мэтр… Как вас там…

— Мое имя известно каждому образованному человеку в Пяти Герцогствах!

— На что это вы намекаете? Что я невежда?

— Но позвольте…

— Позвольте не позволить, — с издевательской вежливостью перебил Моретта. — Чтобы не тратить время на расшаркивания, скажу сразу — герцог вас, разумеется, не примет. Ладно, если вы просто самозванцы, а если нет? Это же откровенная демонстрация неуважения и, я бы сказал, выражение отношения к нам герцога Каррены… Ну, и чем прикажете считать ваши действия — вызовом или провокацией? А мы тут не любим провокации… то есть любим, но не по отношению к нам…

— Наша тайная миссия…

— Ваша миссия — отдельный вопрос! — Моретта хмыкнул. — «Защита от драконов», гм… Уж не шпионы ли вы, кстати?

— Я готов делиться знаниями и рассчитывал на взаимопонимание! — заявил Даниэль. — В этот нелегкий час люди должны сплотиться перед общим врагом…

— И выложить первым попавшимся чужакам все наши тайны? Это даже не смешно! А может, в этом и состояла ваша цель — посмеяться над властями Амаро?!

Даниэль беспомощно развел руками и бросил взгляд на Вальтера, взывая о поддержке. Но тот, казалось, даже не слушал, беспечно рассматривая выложенный золоченой мозаикой потолок. «А я что говорил? — как бы намекал его вид. — Идея идти прямо во дворец с самого начала была идиотской! В житейском плане вы невероятно наивны, мэтр, и к тому же преувеличиваете свою известность за пределами вашего узкого научного мирка…»

Окна кабинета были закрыты такими толстыми решетками, что его можно было принять за тюремную камеру, а точнее — за тщательно охраняемую сокровищницу. Обрамляли их бархатные занавеси великолепного багрового оттенка — самые дорогие ткани, которые продавались в других городах на вес золота, тут шли на обивку помещений.

Единственным темным пятном в этом багрово-золотом сиянии был образ Святой Невесты на дальней стене. В Амаро ее почему-то всегда изображали одинаково: в строгом черном, с бледным, неулыбающимся лицом. Картина явно задумывалась как диптих — рама была сдвоенная. Даниэль привычно поискал глазами Змееборца, не нашел и вдруг с удивлением сообразил, что не видел в Амаро ни одного его изображения. Ни в кабинете, ни во дворце, ни на улицах города.

Вот и здесь святой воин был тщательно закрашен, и на черном фоне сияла восьмилучевая золотая звезда.

— …И что, боюсь, ваше долгое путешествие было напрасным. С такими нарушениями протокола я предпочел бы сделать вид, что вовсе вас не видел… Для предотвращения международного скандала…

— Так что, можно откланяться? — злобно спросил Даниэль. — Так и передать моему государю, что его приближенных выставили за дверь, как жуликов?!

Моретта улыбнулся неопытности этого простофили, который явно, сам того не осознавая, был пешкой в дипломатической игре, смысл которой ему недоступен по определению.

И неужто он в самом деле надеется отсюда уйти?

— Не горячитесь, мэтр. Поверьте, лично я рад видеть в своем доме путешественников из Каррены. Это такая редкость сейчас, в наши неспокойные времена… Кроме того, мне и моим друзьям, интересующимся науками, было бы крайне любопытно побеседовать с настоящим ученым. Вы ведь назвались придворным алхимиком, не так ли? Карренские алхимики славятся по всему миру… А мы ни от чего не отказываемся — это принцип Амаро…

«Ну да, точнее, «нахапаем как можно больше», — подумал Даниэль, вовремя удержав язык.

— Вы, должно быть, устали с дороги. Прошу, будьте моими гостями. Вам отведут покои у меня во дворце. А сейчас позвольте откланяться. Я и так отвел частному делу недопустимо много времени в такой день, как сегодня…

Моретта встал. Подскочили безмолвные слуги, вдвоем набросили на его плечи роскошный плащ на меховой подкладке, волочащийся по ковру. У пояса блеснули самоцветы на рукоятке меча, но вычурность костюма не позволяла понять, какое ядовитое жало скрывалось под этими пестрыми перьями.

— Завтра вечером я устрою прием в честь церемонии Обручения, — с любезной улыбкой произнес Моретта. — Общество будет избранное. Вы, как мои гости, также приглашены. Надеюсь, герцог почтит мой дом своим присутствием.

— Но разве вы не сказали…

— Это будет скромный, почти семейный ужин. Только узкий круг, никаких посторонних и минимум огласки. Кстати, герцог — очень образованный человек и тоже весьма интересуется наукой…

Даниэль наконец начал понимать. От сердца у него отлегло, и снова забрезжила надежда на успех. Все-таки этот Моретта ему поверил, хоть и не хочет этого показывать! После неудачи с этим сумасшедшим из Фиоре найти союзников в Амаро было бы большим везением! А если удастся выведать их тайну…

— Какой-какой церемонии? — спросил вдруг Вальтер.

Моретта высокомерно и удивленно взглянул на этого вендела, который сперва молчал, а потом заговорил, да еще так нахально. Но неожиданно для себя ответил:

— У нас сегодня великий праздник. Обручение с морем.

Он перевел взгляд на Даниэля, и на его лицо вмиг вернулось прежнее выражение.