– В большинстве крупных корпораций охрана плохо работает, потому что эта служба не приносит прибыли, и, следовательно, выделяемые на нее средства сокращены до предела. Будь у вас охрана поставлена как следует, она обеспечивала бы вашу безопасность и безопасность вашей семьи не только здесь, но и дома.

– Жаль, не было вас здесь раньше, чтобы предложить это, – мрачно произнес Слоун.

Когда Хэвелок несколько минут назад звонил в нью-йоркскую полицию, он сообщил начальнику сыскного отдела, что произошло похищение и что нужна полицейская охрана для Кроуфорда Слоуна. И сейчас же с улицы донесся нарастающий вой нескольких сирен. Вой прекратился, и через несколько мгновений двое полицейских – лейтенант и сержант, оба в форме – вошли в кабинет.

– Я хочу. – сказал Хэвелок лейтенанту после того, как тот представился, – чтобы две радиофицированные машины стояли у здания: пусть все знают, что тут полиция, а также поставьте полицейского у каждого входа и одного – в холле.

Скажите своим людям, чтобы они останавливали и расспрашивали каждого подозрительного субъекта.

– Будет сделано, – сказал лейтенант и, обращаясь к Кроуфорду, почтительно добавил:

– Мы будем хорошо заботиться о вас, сэр. Когда я бываю дома, мы с женой всегда смотрим вас в “Новостях”. Нам нравится, как вы работаете.

– Спасибо. – Слоун кивнул.

Полицейские стояли, озираясь, и, казалось, не собирались уходить, но у Хэвелока было на этот счет другое мнение:

– Проверьте-ка и все вокруг, пошлите кого-нибудь на крышу. Пусть осмотрят здание сверху. Убедитесь, что все выходы перекрыты.

Лейтенант и сержант, заверив, что все будет сделано, отправились выполнять приказание.

– Боюсь, вам придется часто меня видеть, мистер Слоун, – сказал Хэвелок, когда они остались вдвоем. – Мне ведено не спускать с вас глаз. Я вам уже говорил, что, по нашему мнению, вы тоже можете стать объектом похищения.

– Я иногда думал, что такое может со мной случиться, – сказал Слоун. И добавил, побуждаемый всевозрастающим чувством вины:

– Но мне никогда и в голову не приходило, что моей семье может что-то грозить.

– Это потому, что вы рассуждали логически. А умные преступники непредсказуемы.

– Вы думаете, что мы имеем дело именно с такими? – явно нервничая, спросил Слоун.

Выражение лица агента ФБР не изменилось: он редко терял время на утешения.

– Мы еще не знаем. Но я считаю – никогда не надо недооценивать противника. Если потом выясняется, что я переоценил его, тем лучше для меня. – И, помолчав, Хэвелок продолжал:

– Скоро явятся наши люди – и сюда, и в ваш дом – с электронной аппаратурой. Мы хотим прослушивать все звонки, которые будут к вам поступать, так что, пока вы в этом здании, отвечайте всякий раз, как будет звонить ваш городской телефон… И если позвонят похитители, постарайтесь говорить с ними как можно дольше, хотя, конечно, теперь можно быстро выяснить, откуда звонят, и преступники об этом тоже знают.

– А вам известно, что номера моих домашних телефонов не числятся в справочнике?

– Да, но я полагаю, похитители их знают. Есть ведь люди, которым они известны. – Хэвелок вытащил из кармана блокнот. – А теперь, мистер Слоун, мне надо, чтобы вы ответили на некоторые вопросы.

– Валяйте.

– Вы не помните, вы сами или члены вашей семьи не получали никаких угроз? Покопайтесь в своей памяти, пожалуйста.

– Мне ни о чем таком неизвестно.

– А не было ли в ваших репортажах каких-то высказываний, которые могли вызвать особую неприязнь у кого-либо или у какой-либо группы?

Слоун вскинул вверх руки:

– Такое бывает по крайней мере раз в день. Агент ФБР кивнул:

– Так я и полагал, поэтому двое моих коллег просмотрят записи ваших передач за последние два года, идя назад, – может быть, у них появятся какие-то идеи. А как насчет почты с угрозами? Вы наверняка получаете такую.

– Я таких писем никогда не вижу. Людей, работающих на телестанции, оберегают от этого. Таково решение руководства. – И Слоун продолжал, а у Хэвелока от удивления поползли брови вверх. – На любую нашу передачу мы получаем феноменальное количество почты. Потребовалось бы слишком много времени, чтобы просто прочесть все эти письма. А потом нам, вероятно, захотелось бы ответить, на что ушло бы еще больше времени. Кроме того, руководство считает, что мы лучше сохраним свое чувство перспективы и беспристрастности, если не будем знать об индивидуальных реакциях на ту или иную новость. – Слоун передернул плечами. – Кто-то может с этим не согласиться, но так уж оно заведено.

– Так что же происходит с почтой?

– Ею занимается Отдел обслуживания телезрителей. На все письма дают ответ, а все, заслуживающие внимания, направляют шефу Отдела новостей.

– Я полагаю, вся поступающая почта сохраняется.

– Думаю, что да.

Хэвелок сделал пометку в своем блокноте.

– Мы выделим людей, чтобы они и это просмотрели. Наступила пауза; в этот момент раздался стук в дверь, и вошел Чак Инсен.

– Разрешите вас прервать…

Полицейский и Кроуфорд кивнули, и Чак Инсен продолжал:

– Кроуф, ты знаешь, все мы готовы сделать все, что в наших силах, – для тебя, для Джессики, для Никки…

– Да, знаю, – кивнул Слоун.

– Мы считаем, что сегодня вечером ты не должен выступать в “Новостях”. Во-первых, там будет много про тебя. А во-вторых, даже если ты будешь вести остальную часть передачи, создастся впечатление, будто все идет как всегда – бизнес есть бизнес, и нашей станции безразлично, что с тобой произошло, а это, конечно, не так.

Слоун подумал и сказал:

– Я полагаю, ты прав.

– Мы вот о чем думаем: готов ли ты дать интервью в прямом эфире?

– А ты считаешь, мне следует?

– Теперь, когда все уже известно, – сказал Инсен, – я считаю чем больше внимания мы к этому привлечем, тем лучше. Ведь всегда есть шанс, что кто-то из зрителей может что-то сообщить.

– Тогда я это сделаю. Инсен кивнул и добавил:

– Знаешь, другие телестанции и пресса тоже хотят взять у тебя интервью. Как насчет того, чтобы дать сегодня пресс-конференцию?

Слоун беспомощно пожал плечами и согласился:

– Ну хорошо.

– В таком случае, Кроуф, – сказал Инсен, – когда ты освободишься, не зайдешь ли ко мне в кабинет, чтобы поговорить со мной и с Лэсом? Мы хотели бы знать твою точку зрения по поводу уже другого вопроса.

– Я хотел бы, чтобы мистер Слоун по возможности оставался у себя в кабинете, – вмешался Хэвелок, – и был рядом с телефоном.

– В любом случае я буду рядом, – заверил Слоун.