«Надо же, – подумал я, – книги оставили… А почему они их выбросили? Странно».

Из-за двери сильно дуло. Я, спрятавшись от холодного воздушного потока и прижав к себе книги, забился в угол, решив перед новым наступлением на дверь набраться сил.

И тут случилось такое, что предвидеть было совершенно невозможно. Откуда-то издалека до меня донеслась знакомая песня: «Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось…». Кто это? Кто поёт?

Неожиданно дверь распахнулась, под потолком загорелась лампа, и в подсобку вошла моя Маша. В белой шубе до пят, на голове – ярко-красный мохнатый шарф. В левой руке она держала крошечную ёлку, а в правой – синий мешок с нарисованными на нём серебристыми снежинками. Я хотел вскочить, но ноги перестали меня слушаться. Я медленно протянул ей навстречу свинцовую руку, но Маша стояла как вкопанная, пристально разглядывая моё несуразное одеяние.

– Маша, – выдавил я с трудом, – Маша, как ты узнала, что я здесь?

Но она не отвечала, видимо, шокированная моим видом.

– Мария, девочка моя! Любимая! Это я, Миша. Ты не смотри на мою одежду, меня обманули, Маша.

Вы видели мультик или художественный фильм «Снежная королева»? Так вот тем, королевским, голосом Машка мне отвечает:

– А я тебя предупреждала, что это очень опасно, но ты не послушался меня.

– Так я же тебя хотел увидеть, Мария! – простонал я. – Я люблю тебя.

– Теперь ты убедился, до чего может довести тебя твоя любовь?

– Что с тобой, Маша?

– Ха-ха-ха! – Машка вдруг превратилась в Наталью, не верившую в любовь, и, подойдя ко мне вплотную, выпалила прямо в лицо: «Любовь – дерьмо!».

– Нет! Нет! Нет! – громко закричал я и проснулся.

Думаю, такое случалось не только со мной. Я уже понимал, что это всего лишь страшный сон, но всё равно почему-то пялился на потолок и какое-то время думал, почему же погасла лампа. Наконец-то я очнулся полностью, вскочил и быстрым шагом заходил по своей «камере». «Нет, дорогой Миша, так дело не пойдёт, – мысленно корил я себя, – разве ты не знаешь, что в холоде нельзя спать? Ты можешь никогда больше не проснуться. Не сдавайся, никогда не сдавайся. Слышишь меня? Что же ты так? Тем более что сегодня в Ростове целый день шёл дождь. Мороза нет. Радуйся, тебе крупно повезло. Не расслабляйся. Собери свою волю в кулак. Должен быть выход. Должен быть. Ты умный пацан. Соображай. Ты обязательно найдёшь выход из этого дурацкого положения…»

И тут я вспомнил мудреца Василия Петровича (мы с ним лежали в больнице в одной палате), который предупреждал меня: «Умный найдёт выход из сложной ситуации, а мудрый в неё никогда не попадёт!». Да, до мудрости мне ещё ой как далеко. Одним словом, тупица…

Я снова подошёл к двери и, ни на что не надеясь, тихонько крикнул: «Помогите!». И вдруг к двери подбежала собака. Она понюхала дверь, посопела в щёлку, скульнула и, отбежав от двери метра на два, села на тротуар. Прищурив один глаз, я стал рассматривать эту единственную живую душу. «Интересно, что за порода? Наверное, обыкновенная дворняжка, – подумал я и сам себе удивился: – Ну ты и придурок, Миха. Сам скоро в ледяную скульптуру превратишься или, как говорит Фёдор, надуешь боты, а думаешь о какой-то фигне: какая порода у собаки. Да какая тебе разница? Ты ори погромче, пока совсем тут не околел…»

Я тихонько свистнул и стукнул в дверь. Моя беспородная гостья вдруг громко залаяла и, видимо, на всякий случай отбежала ещё на несколько метров. Я снова позвал её и стукнул ногой в дверь. Собака залилась ещё громче. «Давай-давай, милая, гавкни погромче, пожалуйста! Только не уходи…» Она, как будто услышав мои мольбы, не только не прекратила лаять, но, задрав высоко морду, завыла. Разглядывая через щель беспокойное животное, я вдруг поймал себя на мысли, что вижу знакомую картину. Где-то я это уже видел. Ну точно! Это же картина у папы в кабинете. Называется «Свет во тьме». Только там морда волка (или волчицы) на фоне луны, а здесь морда (впрочем, ничуть не хуже картинной) собаки на фоне фонаря, качающегося под козырьком здания напротив.

Если бы здесь был мой дед, он повторил бы: «Везёт дуракам и смелым людям!». Не знаю, кем вы сейчас меня считаете, но к двери подошли пацан и девчонка. Он примерно моего возраста, а она совсем мелкая, лет шести-семи.

– Эй! – крикнул мальчишка. – Кто там?

– Миша меня зовут, – отвечаю. – Вы не могли бы открыть дверь?

– А как ты там оказался? – спросил парень, трогая рукой навесной замок.

– Попросили помочь, – отвечаю я, – поднять какой-то шкаф, а потом… ну, в общем, меня обманули… меня ограбили…

– А-а-а! – рассмеялся пацан. – Всё ясно: тебя по ходу Басмач выставил. А зачем ты попёрся в этот сарай? Ты чё?

– Откуда я знал, – говорю, – я вышел из автовокзала, подходит парень, говорит, что так, мол, и так, ну, короче… так получилось. Слушай, – предложил я, – а ты не можешь дверь открыть? Или позвать кого-нибудь? Ведь я тут замёрзну до утра. Да и завтра же никого не будет. Все будут Новый год встречать.

– Чё у тебя отобрали? – спросил пацан.

– Всё! – говорю.

– Ты что, совсем голый там? – удивился парень.

– В джинсах и майке…

– Вот скотина! – ругнулся мальчишка и добавил: – Это я не тебе. Басмач – рожа беспредельная. Они недавно пьяного мужика на улице раздели, тот умер в больнице, обморозился. Сейчас, погоди.

Парень повертел навесной замок, постукал им о дверь.

– Замкнули они тебя, – говорит. – Ладно, ты подожди, я попробую что-нибудь придумать. Может, сорвём замок. Если не смогу, позову Сухаря. Он такие замки щёлкает как семечки.

– Может, милицию вызвать? – спрашиваю я. – А они…

– Ты чё, чувак? – перебил меня парень. – За кого ты меня принимаешь? Я же пацан, а не какой-то непуть…

– Извини, – сказал я, догадавшись, что парень явно не из кадетского училища. – Тормознул. Тебя как зовут?

– Краб, – буркнул парень и пояснил: – Это погоняло моё. Короче, щас чё-нибудь сообразим, жди. Танюха с Кроликом подежурят тут возле тебя. Я скоро вернусь, – крикнул он издалека.

Девчонка подошла вплотную к двери и, просунув свою крошечную ладонь в дверную щель, спросила:

– Замёрз?

– Да, – отвечаю и стучу зубами.

– Держись за ладошку, – предложила девочка. – Мне когда холодно, я всегда за Димкину ладошку держусь, и мне становится теплее.

Я аккуратно обеими руками взял ладонь и, сам не зная, почему, поцеловал тоненькие пальчики. Девчонка весело рассмеялась и спросила:

– Ты что там делаешь? Руку мне целуешь, что ли?

– Угу, – говорю.

– Ты как моя мама, – рассмеялась Таня, – она всегда мне пальчики целовала.

– А где твоя мама? – спросил я.