Руки затекли, а запястья посинели. Сколько я так уже провисела, я не знаю. Наверное, дня два. Периодически отключалась, теряя сознания, но меня тут же приводили в чувство, окатывая ледяной водой. Пока было терпимо и не так больно. Но думаю, что скоро им надоест, и они начнут издеваться сильнее. Морально к этому пытаюсь подготовиться, но мозг не воспринимает ничего.

На третий день меня сняли. Ноги отказывались стоять и машинально подгибались. Очень хотелось есть и пить. Хамзат подошёл ко мне и схватил за волосы, опрокинув голову назад, отчего я вскрикнула.

– Так и будешь молчать, чёртова сука?!

– Меня зовут София Фрошель. Я просто фотографировала людей и местность и заблудилась. Я ни на кого не работаю. Отпустите меня, я вас умоляю.

Хамзат засмеялся и плюнул мне в лицо, а потом толкнул с такой силой, что я упала на колени.

– Ты лжёшь! София Фрошель! – он изо всей силы ударил меня ногой в живот. Боль была адская.

– София, София! Ты не туристка! Ты это знаешь, я это знаю! Но ты продолжаешь молчать! Зачем тебе это, София? Отвечай!

– Я не понимаю, что вам нужно?

– Кто? Ответь мне, кто тебя нанял? И это всё закончится! Говори!

Он ударил ещё, и ещё, и ещё. А потом взял длинную толстую палку и изо всей своей мужской силы ударил меня по спине, отчего у меня залетали звёздочки и закружилась голова. Он ударил опять. Я медленно погрузилась в темноту…

Темно. Холодно. Сыро. Я бегу. За мной гонится стая собак. Злые. Грязные. Голодные. Я стараюсь бежать сильнее, но ноги не слушаются меня. Я чувствую, как звери нагоняют меня. Я падаю. Вокруг грязь. Я пытаюсь встать, но не могу. Всё скользко. Я слышу, что они уже близко. Ещё секунда и ….

Я резко вскрикнула и вскочила. Острая боль пронзила спину, это заставило меня присесть. Глаза не сразу привыкли к темноте. Сердце бешено колотилось. Стук отдавал глухими ударами где-то в мозгу. Я осторожно дотронулась до спины. Ощупав, я убедилась, что ничего не сломано. Голова, казалось, была квадратной. Я, тяжело дыша, прислонилась к земле. Очень хотелось пить. Очень. Свернувшись в калачик, я прислушалась. Вдалеке были слышны приближающиеся шаги.

Дверь открылась, от резкого света я зажмурила глаза. Меня подняли, надели знакомый чёрный мешок и волоком потащили. Я извивалась, сопротивлялась и брыкалась, за что получила тупым предметом по голове и потеряла сознание.

Ведро холодной воды обрушилось мне на голову. Я стала жадно глотать капли воды, приходя в себя. Меня трясло от холода и голода. Правым глазом я почти не видела. Он заплыл пару дней назад.

– Отпустите меня! Я ничего не знаю! – я почти рыдала. – Пожалуйста!

Сильный удар по лицу. Опять разбита губа. Я сплюнула кровь и посмотрела на боевика. Бьёт, как девчонка! Я засмеялась. У меня началась истерика.

– Эта сука ещё и смеется, – по-арабски сказал боевик.

– Может, немного подпортим ей улыбочку? – засмеялся второй.

– Хамзат велел просто избить.

– Какая разница, что велел Хамзат! Эта сука меня уже достала!

Давайте, чёртовы ублюдки! Думаете, я вас не понимаю! Горите вы все в аду! Я вам ничего не скажу.

Один из боевиков подошёл ко мне и запрокинул мне голову.

– Ты будешь говорить? – на очень ломаном английском спросил сомалиец.

– Я ничего не скажу! – плюнув ему в лицо, сказала я, за что получила очередную пощечину. Он снова запрокинул мне голову и стал своими грязными пальцами обводить вокруг моего рта, улыбаясь.

– Какой милый ротик, – говорит по-арабски.

Я долго не раздумывала и вцепилась своими зубами в его палец изо всей силы. Сомалиец вскрикнул и ударил меня. Я сплюнула его грязную кровь.

– Ну, сука, ты сама напросилась! – взревел он, продолжая говорить на арабском языке.

Двое боевиков зажали мою голову и опрокинули назад, а третий взял щипцы и открыл мне рот. От страха я зажмурила глаза. Он зажал мой зуб щипцами и резко дёрнул. Весь рот наполнился кровью, а я вскрикнула от боли. Боль была невыносима. Они снова зажали голову и вырвали ещё один зуб. Слёзы непроизвольно лились из глаз. Я плюнула кровью прямо в лицо боевику. Я пыталась вырваться, но меня ударили по лицу. Во рту чувствовался вкус железа. Рот был полон крови. Я кричала.

Сомалиец бросил в сторону щипцы, взял ружье и прикладом ударил меня по голове, в область виска. Голова закружилась. В глазах задвоилось.

Очередной приём холодной воды. Живительная влага! Я тряхнула головой, воспринимая реальность.

– Ты будешь говорить?

Я лишь покачала головой и улыбнулась. Не дождётесь, ублюдки!

Они опрокинули меня со стула на пол и стали бить ногами. Били везде: в живот, по спине, по ногам… Боль! И ничего больше. Так продолжалось, примерно, минут двадцать. Мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Всё тело было в синяках, кровоподтёках и ссадинах. Они резко прекратили. Я открыла глаза, посмотрела на одного из них и улыбнулась.

Вам меня не сломать, чёртовы ублюдки! В одну секунду сомалиец озверел от моей улыбки. Он замахнулся своим тяжелым ботинком и ударил прямо в лицо, выбив мне ещё пару зубов и разбив нос. Больше я не помнила ничего!

Полумрак. Тошнота комом застряла в горле. Трудно дышать. Лицо в непонятном бесформенном, посиневшем, опухшем состоянии. Боюсь даже прикасаться к нему. Любое движение доставляет боль. Лежу, свернувшись калачиком, на холодной земле, в моей уже ставшей мне родной камере. Меня несколько раз выводили и избивали. Дни еле ползут. Я потеряла счет времени, оно остановилось.

В мозг прокрадывается мысль: сказать то, что они от меня просят? Но только кому от этого станет легче? Если я скажу, тогда они найдут и убьют Петрова. А подельники Петрова потом убьют Боба и его семью. И в придачу тех людей, кто был в курсе этой операции. И соответственно, Хамзат всё равно убьёт меня. Нет, я ничего никому не скажу. Меня итак убьют. Какая разница. Буду молчать.

Дверь резко открылась, и в камеру вошли двое боевиков. Они подняли меня за руки и потащили. Мешок уже не надевали. Видимо, скоро меня убьют. Либо я сама умру. Боль невыносимая. Меня посадили на стул и привязали. Я больше не сопротивлялась. Сил нет вообще. Организм истощён и обезвожен. Я не ела почти неделю, возможно больше. Иногда давали пить, но очень редко.

– Ты не надумала говорить? – спиной ко мне стоял Хамзат.

– Я ничего не знаю! Отпустите меня!

Он резко развернулся и ударил по лицу. Мне кажется, там уже не осталось ни миллиметра живого места.

– Скажи мне, кто заказал меня? И, возможно, я отпущу тебя!

– Я ничего не знаю! Оставьте меня в покое!

– Ты врёшь! – он почти вплотную приблизился ко мне – Если бы ты была обычной туристкой, ты бы не выдержала подобных пыток. Так что не ври мне! Ты наёмница! – он отошёл к столу, взял щипцы и снова посмотрел на меня. – Я спрашиваю в последний раз, на кого ты работаешь?