Сев за стол, со смехом вспомнили, что так и не назвались:

— Нэбелин, Рэгнет, — повторил Тишка, запоминая. Уточнил: — А я думал, у эльфов более заковыристые имена.

Те переглянулись, заулыбались:

— Это прозвища. Ведь менестрелям важно, чтобы имя легко запоминали люди, для которых мы поем. Но мы уже так давно путешествуем под этими именами, что они стали для нас настоящими.

— Благозвучие и благородная простота — это очень важно! — серьезно покивал Тишка, вспомнив, как сам мучился, подыскивая себе героическое имя.

— Откуда вы родом, Светозар? — вкрадчиво приступил к расспросам младший эльф, Нэбелин. Небрежным взмахом тонкой руки отпустил служанку и трактирщика, которые закончили расставлять блюда на столе, и сам взялся за бутылку: разлил по кубкам спутнику и себе понемногу, на пару глотков, а полуэльфу не пожадничал, наполнил до краев. Кубки были металлические, непрозрачные, за оживленным разговором Тишка не заметил такой подозрительной разницы.

Однако Светозару было малоинтересно рассказывать о себе. Ему не терпелось расспросить эльфов о… о многом! Обо всём подряд. У него накопилось к остроухим множество вопросов, от философских до наивных по-детски. Эльфы под градом неуёмного любопытства поначалу немного растерялись, потом включились в игру. Перескакивать с темы на тему было весело и так необычно. Тем более под доброе вино болтовня не прекращалась ни на минуту, но при этом они и про ужин не забывали.

Впрочем, было кое-что, беспокоившее Светозара. И это вовсе не то, что Нэбелин явно старался его подпоить. Беспокоил Евтихия Яровича сам младший эльф. Нэбелин выглядел так… по-женски мило, что не верилось, будто он вправду парень. То есть эльф, ну, мужчина… Светозар в растерянности пригладил непослушные золотые кудри пятерней, пятый раз за минуту, сам того не замечая. И осушил кубок вина — третий за четверть часа!

— Скажите, — проникновенно мурлыкал Нэбелин, откровенно строя глазки вспыхнувшему Светозару, — у вас нет ли, скажем, случайно, сестры?

— Есть, — смущенно отводил взгляд Тишка, — Милка.

— И какая она?

— Милка-то? Красивая. Бойкая. Вредная, — четко охарактеризовал сестру Евтихий. Эльфы многозначительно переглянулись между собой.

Сам же он думал совсем об ином: как?! Если Нэбелин парень, то почему Тишку тянет к нему всем сердцем и телом? Причем телом больше. Никогда с ним такого срама не бывало! Понятное дело, бабам-девкам он никогда не отказывал в ласке. Самого Тишку редко заносило так, чтобы он до зубовного скрипа хотел кого-нибудь, такое с ним только в далекой сопливой юности случалось. Потом и подумать не успевал — уже сама собой находилась пара на ночь. Но чтобы парня…. Никогда!

Тишка машинально ответил на какой-то очередной пустяшный вопрос, посмеялся тонкой шутке Рэгнета. Снова опустошил кубок.

Тишку никогда не тянуло к парням. Когда он подрос и стал ночевать по деревенским сеновалам, отец просветил его касательно тонкостей телесной страсти. Объяснил, как правильно обходиться с женским телом, какие бывают разновидности ласк, как получить удовольствие самому и доставить наслаждение подруге, ну и так далее. Тишка не смущался такого разговора, у отца от них никогда секретов не было ни в чем. Так что юный лесной царевич сидел, развесив уши, что журавль крылья… Пока отец не обронил, что страстью пылать можно не только к девам, но и к юношам. Тишка очумело захлопал глазами, переспросил, опасаясь, что неверно расслышал. Но нет, Яр подробно разъяснил, как это вообще и что куда. Тишка выслушал, представил… и оставил полупереваренный завтрак прямо на папкином подоле. Больше Яр о пикантной любви со старшим сыном не заговаривал, совершенно успокоенный такой естественной реакцией молодого здорового организма.

И вот сейчас — что за наваждение? Евтихий не понимал самого себя! И не похоже, что эльфийская кровь тому виной, ведь к старшему остроухому его совсем не тянет. Даже наоборот, немного противно себе представить, чтобы вот этого — и в губы поцеловать? Тьфу, мерзость. Хотя сам по себе этот Рэгнет мужик, похоже, хороший. Был бы он Тишке дядей — вот было бы отлично. А в любовники его брать… Тишка едва вином не поперхнулся и дал себе зарок впредь ничего подобного не воображать во избежание прилюдного позора. Тем более ужин был вкусным и сытным, желудку расставаться с едой из-за каких-то чумных фантазий совсем не хотелось.

А вот с Нэбелин совсем другое дело. Её бы Тишка поцеловать не отказался… Но, черт возьми, это была не она, а он! Вот же подстава.

Евтихий списал всё на длительное воздержание. Всё-таки монашеская жизнь не для него. Всего ничего обет безбрачия держит, лишь месяц с небольшим — и уже так страдает! Извелся всем телом и разумом! Аж на мальчиков потянуло. Грех-то какой!..

А еще Тишка понял, что напился. Вот как у него получилось с двух бутылок-то, причем разделенных с двумя собутыльниками? Но очевидно удалось. Наверное, его с горя так развело. От неразрешимого внутреннего конфликта.

— То есть, вы в лесу жили? — между тем выспрашивал Нэбелин. — Всей семьей?

— Ты не подумай, у нас там не какая-нибудь нора! В Дубраве всё, как у царей! — слегка заплетающимся языком, но вполне четко объяснял Светозар. — Папка постарался, отгрохал дворец. А мамке поставил терем.

— У вас родители в разных домах живут? — удивились эльфы.

— Им так больше нравится, отчего бы нет, — пожал плечами Тишка. Вздохнул огорченно: — Я б вас в гости пригласил, но папка эльфов терпеть не может.

— Почему? — искренне удивился Нэбелин, словно весь мир обязан их народ исключительно обожать.

— Старые счеты, —